Переспать с Алессией Антонини! А потом встать, одеться, бросить на туалетный столик чек на десять миллионов евро, как будто она была самой дорогой в мире проституткой…
Дерьмо!
Ник встал под душ.
Вечером он встретится с Алессией, но ни торжественный обед, ни экскурсия по виноградникам и винодельне уже не стоят на повестке дня. Он положит конец этой истории и улетит в Нью-Йорк. А Ледяная принцесса пусть расхлебывает последствия издевательства над мужчиной, носящем фамилию Орсини.
К семи часам Ник надел кожаную куртку, черную футболку, вылинявшие голубые джинсы и кроссовки. Без двух минут семь он спустился вниз. И сразу увидел ее – Алессия стояла на крыльце, одетая точно так же, как и он. Джинсы, футболка, кожаная куртка и кроссовки. Роскошные волосы были собраны в хвост, как тогда, после пробежки. Неужели это было всего лишь сегодня утром?
Невероятно! Нику казалось, что он находится здесь уже целую вечность.
– Синьор!
Алессия следила за его приближением. У Ника возникло ощущение, что его ударили под дых и лишили воздуха – принцесса была само совершенство. Как он мог думать, что она ничуть не красивее других женщин, которых он знал? В ее огромных глазах можно было утонуть. И при этом в них светился ум. А ее гибкое, совершенное тело, которое он уже немного знал…
– Принцесса!
Алессия оглядела его с ног до головы и вымученно усмехнулась.
– Я вижу, вы поняли, что экскурсия по виноградникам не будет, как вы это говорите, протокольным мероприятием.
Ник улыбнулся в ответ, но улыбка не тронула его глаз.
– Вы больше не называете меня по имени. Почему?
– Я… я… Просто подумала, что нам следует сохранять деловые отношения.
– Ладно, не важно. – Ник посмотрел за ее плечо на припаркованный у лестницы внедорожник и протянул руку. – Ключи!
– Что?
– Ключи от машины.
– От моей машины? А-а… – Щеки Алессии порозовели. – Заверяю вас, что на территории виноградников у меня нет проблем с вождением. И к этой машине я привыкла.
– Ключи, Алессия!
Она моргнула и… вложила ключи в его раскрытую ладонь. Ник подошел к машине, открыл дверь и жестом пригласил ее занять место.
Алессия указывала ему дорогу. Свернуть направо. На перекрестке – налево. Она говорила, вернее, лепетала несвойственно для нее много, как будто чувствовала, что что-то не так. О черенках, побегах и прививках…
В другой ситуации Нику было бы даже интересно. Все, что он знал о вине, – это то, что оно бывает красное и белое и что он любит выпить бокал за ужином.
Сейчас же ничто не могло отвлечь Ника от мыслей о том, что должно произойти.
Алессия смолкла.