– А я думал, что ты хочешь жениться на Барбаре, – промолвил Мэтью.
– Барбара! Боже мой, да ни за что! Никогда! Барбара хорошая девушка, не спорю, у нее есть голова на плечах, но они с Констанцией совершенно не похожи, как день и ночь. Я иногда вообще удивляюсь, что они сестры. Нет, только не Барбара. – Дональд подошел к окну и остановился, глядя во двор. Выводок уток, переваливаясь, направлялся к пруду. Дональд оглядел конюшню, амбар, сарай, стену загона для скота, к которой примыкала сыроварня. Он представил себе Констанцию в сыроварне. Работа здесь будет для нее развлечением, конечно, она не сможет управляться так же быстро, как те, кто вырос на ферме, но это не имеет значения. Ей и не придется много работать, потому что всю тяжелую работу будет выполнять, как обычно, мать. Но Констанция преобразит дом, а главное, внесет в его собственную жизнь радость и веселье. Дональд редко позволял себе смеяться, но ему нравились смех и веселье других, а Констанция – большая хохотушка. Она омолодит всю атмосферу дома. У них ведь довольно мрачное жилище, и Дональд признавался себе, что сам в значительной степени способствовал созданию этой гнетущей атмосферы. Она исходила из его нутра, и он никак не мог от этого избавиться. Дональд не помнил себя другим, даже до того, как испытал потрясение, узнав на ярмарке тайну своего рождения. Но как только женится на Констанции и она появится здесь, он станет другим.
Дональд подумал с тоской, что будь она незаконнорожденной девочкой, замужество могло бы дать ему имя, законное имя. Он сам не мог объяснить себе это чувство, но оно касалось его будущего ребенка. Дональд знал, что когда он родится, то отношение к нему будет совсем другим. Более того, Дональд намеревался дать своим детям имя, которое по праву должно было принадлежать ему. Первого сына он назовет Мэтью, потому что Мэтью ему нравился (Дональд не употребил слово "любовь"), и добавит еще к нему имя Моллен. Мэтью Моллен Радлет. А со временем фамилия Радлет постепенно исчезнет, и его детей будут знать как Молленов. А если они родятся с такими же прядями, как у него, тем лучше.
Лишь одна мысль беспокоила Дональда: как старик отнесется к его желанию жениться на Констанции? Он знал, что Томас любит его, ведь он внес определенную остроту в его жизнь. Без его еженедельных визитов старик наверняка тяготился бы своей скучной жизнью, поскольку ум его совсем завял. А вот тело, напротив, было бодрым, без сомнения благодаря стараниям этой старой вороны, которая не только вела себя так, будто она хозяйка в доме, но и во всех смыслах действительно ею была. Дональд нисколько не сомневался в реакции мисс Бригмор на его намерение жениться на Констанции, потому что ей не захочется терять ни Констанцию, ни ежегодные сто фунтов, который уйдут вместе с ней.