— Но как же мы найдем это судно?
— Один из моих людей знает эту барку: она выкрашена в белый цвет, так что найти ее не составит особого труда.
Мы двинулись в указанном матросом направлении. Тем временем на гавань начал опускаться густой туман, который покрыл все белой пеленой и еще больше усложнил нашу затею. Приблизительно через полчаса инспектор дал нам знак остановиться.
— Вот и судно, которое нам нужно. Гребите к нему, — сказал он, указывая на расплывчатые контуры, едва выступавшие из тумана.
Последовав его указаниям, я приблизился вплотную к борту судна, привязал лодку к трапу и помог Ветереллю подняться на палубу. Там мы остановились на минуту и начали прислушиваться, но ни единого звука, кроме шума ветра в снастях и печального поскрипывания блоков, не раздавалось вокруг.
Отыскав лестницу, уходившую вниз, в трюм, мы стали спускаться в камбуз. Темнота была полная, но я случайно нашел в кармане огарок свечки, который и поспешил зажечь. Мы вошли в кают-компанию. Посреди помещения стоял длинный стол, обитый клеенкой; три двери вели в отдельные каюты. Как в той каюте, в которую мы вошли, так и в соседних с ней не оказалось ни души. По-видимому, на судне были мы одни. Я обратил внимание, что на столе что-то белеет. Оказалось, что это письмо, адресованное моему спутнику и приколотое к клеенке стола. Почтенный джентльмен разорвал конверт дрожащими руками, и при слабом свете огарка мы прочли следующее:
«Многоуважаемый мистер Ветерелль!
Вы совершенно напрасно захватили с собой поддельные банковские билеты и мешочки с оловом. Также неостроумно было устраивать встречу с полицией, чтобы меня арестовать. Теперь пеняйте на себя — ваша дочь нынешней ночью будет вывезена из Австралии. Но я все же хочу дать вам еще одну возможность спасти ее. Сумма, которую я требую теперь, составляет уже полтораста тысяч фунтов стерлингов. Не забудьте также и про палочку, которую вы получили от китайца. Если вы согласны на эти условия, то в течение трех дней, то есть 18, 19 и 20 числа этого месяца, помещайте в сиднейском утреннем „Герольде“ следующее объявление: „Платить согласен. В. Прочие условия также исполню“. Остальное вам сообщат впоследствии. Человек, который знает все».
Ветерелль был в полном отчаянии. Напрасно я пытался его успокоить. Он был, казалось, совершенно сломлен горем и плакал как дитя. Мне было ясно одно: нас предали и обо всех наших планах стало заблаговременно известно Николя.
На палубе послышались шаги, и через минуту в кают-компании появился инспектор.
— Что такое? Что вы здесь делаете? — воскликнул он в сильнейшем изумлении, обнаружив, что, кроме нас, в каюте больше никого нет.