Оказавшись в безопасности на сухой тропинке, я обернулась. Кейт стоял там, где я его оставила, и наблюдал за мной. Я помахала ему рукой, и он махнул в ответ, ухмыляясь. Что ж, по крайней мере он убедился, что я не беспомощный пугливый кролик, подумала я и увидела, как он пробирается через лесные заросли к дому.
Каменистая почва под моими ногами была покрыта сухой осенней травой. Две каменных скалы-близнеца, похожие на башни, возвышались надо мной, отбрасывая на тропинку неровные тени. Я вытянула шею, пытаясь рассмотреть их вершины, но ничего не смогла разглядеть: ни укромного местечка, ни человеческого лица. Повсюду вздымались только уродливые каменные глыбы с узкими уступами, а в одном месте, примерно на полпути вверх, из широкой расщелины торчала кривая елка, всеми своими корнями цепляющаяся за камни.
Что ж, если Гленн там, наверху, но намеренно не хочет откликаться на мой зов, я не буду больше кричать.
Поднимаясь круто вверх и виляя среди кленов и, дубов, тропинка привела меня к ближайшей каменной башне, где холм сходился со скалой.
Теперь мне наконец стало ясно, что имел в виду Кейт. Башни у основания были одним целым, но примерно на середине своей высоты как бы раскалывались надвое, образуя седловину. Стоя на склоне холма, я находилась немного выше этой седловины и должна была спуститься вниз, чтобы оказаться между двумя башнями-близнецами. Несколько мгновений я колебалась, соображая, как безопаснее добраться туда, и страстно желая, чтобы Гленн, если он там, сам спустился ко мне.
В этот момент я услышала, как кто-то поднимается по склону холма с другой стороны, шурша сухой травой. Может быть, это Кейт решил проверить, как я добралась до места? Или Гленн спускается за мной? Из-за лохматых веток ели мне ничего не было видно, и я решила дождаться, пока кто-то появится в поле моего зрения.
Через несколько секунд из-за деревьев показалась женская фигура и уверенно направилась к огромным скалам. Я инстинктивно отступила за ствол дуба, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Хотела я этого или нет, была ли готова к этой встрече, но ее момент настал.
Гленда Чандлер вернулась в «Высокие башни», и не было никаких сомнений в том, что именно она поднималась навстречу мне по склону холма.
Я сразу узнала сестру Гленна. Талант Колтона Чандлера уловил характерные особенности ее натуры в портрете, который написал с близнецов, когда им было по семнадцать лет.
Сейчас она была более красивой, уравновешенной и надменной. Что-то высокомерное, даже дерзкое чувствовалось в посадке ее головы, в твердой линии подбородка. Это была женщина, точно знающая, чего она хочет, и прямо идущая к своей цели, уверенная в том, что добьется своего.