На следующее утро Филипп вновь слился с землей на Флит-лейн.
Никого.
— Мсье Кастелл! Я здесь вместе с вашей женой Мэри! Если вы меня слышите, мсье Кастелл, дайте знать!
Филипп несколько раз повторял свои отчаянные призывы.
— Ничего не понимаю! — сказал Филипп.
— С ним что-то случилось!
— Если он не может подняться к нам, мы можем еще раз попытаться с ним связаться.
— Как?
— Написать ему. По крайней мере, дать знать, что мсье Оглеторп спешит во Флит.
Послание было написано на клочке бумаги, которую Филипп обвязал вокруг небольшого камешка.
— Я брошу его завтра.
— Нет, сегодня! Немедленно!
Мэри Кастелл была в такой степени отчаяния, что не могла смириться.
Стоял холодный, дождливый день. На улице было меньше народу, чем обычно, так что стражникам Флит, стоявшим метрах в пятидесяти, была очень хорошо видна решетка.
Филипп решил пойти вдоль реки. Оказавшись на уровне «глаза Каина», он бросил камень. Камень покатился, подпрыгивая на неровной мостовой, закрутился и застрял между двумя прутьями.
— Что за чертовщина! Если я пойду опять, меня заподозрят.
— Вода рекой течет! Она смоет чернила на записке! Пойду я!
И Мэри Кастелл буквально сорвалась с места. Филипп даже не успел ей возразить. Дойдя до окошка, она сделала вид, будто вывихнула щиколотку, поскользнувшись на мокрой мостовой, оперлась плечом о стену и резким движением каблука толкнула камень. Он тут же исчез в застенке.
Камень полетел, стукнулся о противоположную стену, перевернулся в воздухе и упал с двенадцатиметровой высоты, приземлившись с глухим стуком.
На земле камень описал круг и остановился.
Застенок был пуст, а дверь широко распахнута.
Три дня назад кожевник из Саутворка, некий Плюмбтурд, пришел к Бэмбриджу:
— Мне не хватает дерьма, чтобы дубить кожи, — сказал он. — Не могли бы мы как-нибудь договориться?
Удивившись и вместе с тем обрадовавшись, управляющий с готовностью согласился обменять экскременты узников на звонкую монету.
Вот по какой причине узники, которым была поручена эта работа, посетили камеры Флит, в том числе и цистерну башню, чтобы впервые выгрести оттуда экскременты.
— Удача слепа, утверждает поговорка, я же скажу, что она не пахнет! — веселился Бэмбридж.
Вот так стало известно о попытке архитектора выбраться из застенков. На следующий день стражники обнаружили записку Филиппа и Мэри Кастелл, обвязанную вокруг камня, и передали ее Бэмбриджу, так что управляющий ждал скорого визита Джеймса Оглеторпа.
— Как хорошо, что я им позволил проделать все это!
Бэмбридж вызвал в тюрьму своего друга Роберта Корбета.
Привратник тюремных границ владел сдвоенным домом. Дом служил не только бакалейной лавкой и бюветом, но и местом предварительного заключения должников, а также жильем для узников.