Я уже была готова сделать это, но холодный взгляд Антона пригвоздил меня к полу. У меня не хватило сил произнести хоть слово в свое оправдание. Я продолжала стоять в оцепенении и, не мигая, смотрела на родного и одновременно чужого мне человека.
— Почему ты просишь прощения? — выдавила я из себя.
И услышала в ответ:
— Я опять сделал тебе больно. Ты будешь недовольна.
— Почему ты так решил? — не верила я своим ушам. — Я же ничего тебе не сказала, ни в чем не обвиняла.
«Неужели я превратилась в такого монстра? — пронеслось в голове. — Неужели я перестала адекватно воспринимать вещи? Как я могла так третировать человека?»
— Мне так показалось, — пожал плечами Антон.
Я подавила в себе очередной порыв броситься к нему на шею. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить сумасшедшее сердцебиение, попыталась взять себя в руки.
«Не надо устраивать сейчас очередную истерику со слезами, даже если цель у нее благая, — решила я. — Это только еще больше отдалит нас друг от друга. Я должна быть спокойной и уравновешенной взрослой женщиной. Мне надо приглушить эмоции и трезво посмотреть на ситуацию. У меня еще будет время все объяснить Антону. Доказать ему свою любовь. Ведь у нас впереди еще целая жизнь…»
Антон продолжал оставаться отстраненным, словно находился где-то далеко-далеко, но только не рядом со мной. Он был учтив и внимателен ко мне, но держал дистанцию, не давая мне повода заговорить о накипевшем.
Я же, набравшись терпения, стойко терпела его безразличие, потому что твердо для себя решила добиться полного примирения. Для меня это было очень нелегко, так как мой взрывной характер периодически давал о себе знать: иной раз мне так и хотелось швырнуть в Антона что-нибудь потяжелее или, подойдя вплотную, прокричать на ухо какую-нибудь гадость.
На следующий день после нашей ночи Антон осторожно спросил:
— Когда ты собираешься в Москву?
— А ты уже не хочешь, чтобы я поехала с тобой в Катар?
Антон вскинул на меня глаза, и я увидела промелькнувшую в них слабую надежду:
— Я думал, ты уже все окончательно решила.
— А именно?
— В тот же день, когда я это предложил, ты категорически отказалась ехать со мной, а вчера сказала, что возвращаешься в Россию. Что я должен думать?
Я накрыла ладонь Антона своей и, глядя ему прямо в глаза, уверенно произнесла:
— Я хочу поехать с тобой.
— Зачем?
Этот вопрос меня обидел и поставил в тупик. Я от всей души предложила поехать с Антоном на очередной край света, а он спрашивает зачем. Однако, вспомнив о своей клятве, я неимоверным усилием воли затолкала обиду в дальний угол сознания и спокойно попыталась объяснить: