Лакр задумчиво поскреб подбородок.
Интересно, а как проходит инициация? Что такого делают с людьми Владыки эльфов, после чего из простого человека вдруг получается такой вот волчара? Магия крови, говорите, замешана? От прежних оборотней что-то еще осталось? Неужели капелька такой крови, и - все? И за какие-то считанные дни Охотники обретают совершенно новый облик? Силу? Быстроту? Забавно было бы посмотреть на то, как это происходит, и узнать, что они в это время чувствуют... надо будет спросить у Бел, как происходит отбор кандидатов. Чем Торк не шутит - вдруг мы тоже подойдем?
Поймав себя на этой неожиданной мысли, ланниец тут же осекся и поспешил выкинуть ее из головы, как несущественную. Но потом все-таки осторожно вернул, повертел ее так и этак, подумал снова, все взвесил, оценил... и решил, что она не так уж плоха. Братство, конечно, он не бросит и Мастера не предаст. Но идея, что ни говори, выглядела заманчивой.
Стрегон, подметив мечтательное выражение на лице побратима, напротив, нахмурился: зря Шир завел этот разговор. Очень зря. Хотя если вспомнить, что ему он уже предлагал... наемник вдруг с нескрываемым подозрением уставился на Охотника, но тот улегся на землю и, заложив руки за голову, безмятежно задремал. Или же сделал вид, что задремал. А сам в это время внимательно слушал, нюхал по-звериному воздух и незаметно присматривался: хороший вожак должен заранее примечать для себя новых сильных волчат. Правда, Белка сказала, что они не подходят, да и гном на заставе указал лишь на белобрысого, но чем Торк не шутит? Вдруг все еще изменится?
Шир, словно почувствовав взгляд полуэльфа, громко, с подвыванием, зевнул и демонстративно отвернулся.
Утро наступило для Стрегона немного раньше, чем для остальных. Однако случилось это не по его воле, а оттого, что обострившееся в последние дни чутье услужливо подсказало своему хозяину: что-то изменилось вокруг.
Обеспокоившись, он открыл глаза и тут же понял: интуиция не подвела - Белка вернулась в лагерь намного раньше, чем он предполагал. И теперь, надежно скрытая от любопытных взглядов толстым ясеневым стволом, сидела между корней старого дерева, негромко беседуя с Тирриниэлем.
Стрегон скорее почуял, чем увидел ее. Но при этом точно знал, что не ошибся: в присутствии Белки у него неизменно начинало екать сердце и появлялся необъяснимый трепет, от которого он уже который день не мог избавиться. Так что сейчас он отлично понимал, что его разбудило. Причем, откуда-то почувствовал, что именно сейчас Гончая достаточно спокойна для того, чтобы ответить на некоторые его вопросы.