— Что, Гудой, жарко было?.. Это не все, предатель! На том свете, в аду, тебе еще жарче будет.
— Князь! Слово!!! — требовал Добрыня, — Говори слово!!! Побегут ведь!
Побегут…
Вот-вот побегут…
Видели же, достал огонь скифа — и их достанет.
Дружины распадутся, полки перемешаются. Конный люд, корабельщики забудут, кто есть кто. Побегут по скалистым склонам, по степным дорожкам. Уплывут на ладьях. Уже не дружины, уже не полки, — овечьи трусливые скопища.
У ног князя Ростислав. Не расти больше твоей славе, отрок. Лежит, не дыша. Мертвяк мертвяком.
Один Добрыня живой. Готов и спаленным быть греческим огнем, но спины коротышке-Герою не покажет.
Говорит уже твердо, даже без скрежета зубов.
— Повернись, князь, к войску. Скажи свое слово. Говори, пока за тобой еще рать, а не куча баранов.
Слово… Да какое слово, тут дело нужно.
Владимир промерил глазами расстояние между собой и тем черным, зловонным пятном, что осталось от скифа, собаки и овец. Запах серы стоек. Ветерок дул в сторону русского лагеря. Зловонно-черное пятно было как раз на середине расстояния до стен Херсонеса. Владимир посмотрел направо, на правый конец своей рати. Посмотрел налево, на левый конец рати. И правое, и левое крыло руссов концами дуг подступало довольно близко к стенам. Примерно на такое же расстояние, на котором был спаленный скиф. Огнеметательные машины были и на правом, и на левом конце стены. Возле машин — схоларии.
К бою готовы.
Вид угрожающий.
А стрелять не стреляли.
Пошто не стреляете?
Смертно перепуганный, обезножил сотник Чамота справа. Врос в землю — истинно истукан днепровский — сотник Павич слева. После скифа их черед превратиться в кучи золы. Греки на них, ближних, навели стволы своих машин.
Владимир, держа в глазах Игнатия Харона, сделал первый шаг, самый трудный, в сторону херсонесских стен. Страшен огонь, да, похоже, не над всей степью он властен Далеко летит стрела, пущенная из лука, да за край земли не залетает. Далеко летит греческий огонь, да, верно, вся мера его лёту расстояние от стен до скифа.
Князь сделал второй шаг… Ноги двигались тяжело. Не ноги, каменные колонны… Ты — князь? Сам будь сожжен, а рать убереги…
Третий шаг.
Пятый.
Двадцатый…
Не оборачиваясь, слушал — всем существом своим слушал — что за спиной. За спиной все та же тишина… да не та. Кто уже нацелился бежать, подумал повременить. Посмотреть, что с князем будет.
У черных смрадных костей Владимир остановился.
Ну, стреляй, Герой Византии… Я там, где был скиф…
… А стратиг все почему-то не стрелял. Стоит на стене. Гроза грозой. Со схолариями переговаривается, видно, приказы им отдает. Те кивают согласно, готовы приказы выполнить. Стратиг и глашатай, бесстрашные, продвинулись еще к краю стены. Дальше нельзя, рухнут под стены.