Крысы без труда пролезали в самые узкие щели, находили пустоты в стенах. Главное – отдаться звериным инстинктам, подавить в себе человека, и грызуны сами найдут дорогу.
Шевелились усики, коготки скребли, проталкивая тельца к цели. Крохотные уши внимали разговорам охраны, попивающей вино из фляг… Камера осталась далеко позади. Крысы мчались вниз по лестнице. На миг взяв контроль над всеми своими «я», Гель направила зверьков в подвал, где, судя по запаху, томился Эрик.
Рядом с ним стоял мучитель. Он сильный, толстый и вкусный! Гель клацнула всеми своими мелкими, но острыми зубками.
В подвале было темно, лишь мерцал огонь в печке. Но крысам этого света оказалось вполне достаточно, чтобы накинуться на палача, сорвать с его головы колпак, выцарапать глаза, обгрызть уши, влезть в рот, перекрыв дыхание, и…
Палач завизжал, замахал руками – сшиб на пол двух крыс, растоптал их.
Гель ослепила вспышка, затем ее швырнуло во мглу. Она с трудом удержала контроль над всеми своими мохнатыми тельцами. А потом опять была вспышка, за ней последовала боль, и наступила пустота, в которой спиралями закручивался багровый туман. Это и есть смерть.
Обычная крысиная смерть.
Через миг Гель очнулась. И вновь крысы напали на палача – они рвали его печень и копошились в его кишках. А потом Гель сильно-сильно обожгло. Она извивалась и корчилась от боли, пытаясь отодвинуться от пламени, упирающегося ей в спину.
И темнота потушила ее глаза.
* * *
От кляпа Эрик избавился очень вовремя. Как чувствовал, что надо бы с катом по душам поболтать, вспомнить годы студенческие.
Увидев крыс, он сразу смекнул, что без Гель не обошлось. Превратившись в полсотни грызунов, изменчивая не оставила его в беде. И хоть крысы громко пищали, палач не воспринял их всерьез. Он вытащил из печи стальной прут, раскаленный добела.
– Гаррота подождет, копчение тоже, резать жилы приказа не было. Чем же вас порадовать? – Голос палача звучал бесстрастно. Толстяк просто делал свою работу. – Попробуйте пока вот это.
Прут ярко светился в полумраке пыточной. Палач поднес его к лицу Эрика, остановив в пальце от щеки. Из-за жара кожа вмиг покраснела и покрылась волдырями.
– Ах ты!.. – Выплюнув то, что осталось от кляпа, Эрик схватил зубами раскаленный металл. Этот прием назывался «хваткой барса».
Таки пригодилась наука мастера Затейника! Не зря Эрик кровью харкал и резцы ломал!
В тисках нельзя было надежнее зажать прут, чем во рту Эрика. Скворчали губы, обугливались десны, но лизоблюд лишь сильнее напряг челюсти – и вместо одного пыточного инструмента у палача стало два. Эрик наконец-то познал вкус железа!