Может, ягодку?
Одну?
Ведьмы днем в норах прячутся, так почему бы и не полакомиться?
Ягодку? Красненькую? Вон ту? Он сам не заметил, как очутился на поляне.
Запретная клубника показалась ему вкусней жарко́го из кикиморы, пахнущего заморскими специями. Эрик наклонился, сорвал которую уже ягоду: ох и ах, м-м-м!
«А как же дар предвидения?!» – вспомнил он и попытался заглянуть на год вперед, но… Наверное, подождать надо, не все сразу.
Он осторожно присел на листья. Тут и там сквозь зелень проглядывали странные ржавые штуковины, громоздились посреди поляны большие, размером с дом, короба из стали, назначение которых было непонятно…
В отличие от братишки Хеда Эрик умел долго сохранять неподвижность. Старейшины даже хотели определить его в охотники на водяных крыс. Это ремесло требует неимоверной усидчивости. Крысы пугливы и подплывают к берегу с большой неохотой. В гарде Замерзших Синичек есть только один охотник на водяных крыс – Джаг Крысятник. Он находит в камышах гнездо и садится рядом, прямо в воду. И сидит так седмицу, две, десять…
Однажды Джаг прождал у гнезда девять месяцев. Все это время он не ел, не пил и не дышал. Его поливали ливни и обдували ветра, пиявки день и ночь сосали кровь Джага, одежда его сгнила, а в волосах зимородки вывели птенцов. Лицо Крысятника покрылось мхом и обросло болотными лотосами.
И водяная крыса таки приплыла. Схватившись за стебли камыша скользкими щупальцами, она вытянула из воды пупырчатое тельце, и…
Джага встречали хороводами и танцами. Еще бы! Из водяной крысы можно вытопить кувшин жира, незаменимого в любовном зелье и в снадобье от лихорадки. За год Крысятник добывает два, а если очень повезет – три зверя…
Эрик сам не заметил, как вложил в рот еще пару ягод. Надо же, какая клубника вкусная! Раньше-то он никогда ее не пробовал, а жаль. И вообще ему понравилось на ведьмовской поляне, даже уходить не хочется. И раз уж его прогнали из отчего дома, ничего толком не объяснив, то почему бы и нет?!
Сладкий сок окрасил лицо алым. Эрик засмеялся и опрокинулся на спину, ему было хорошо. Он жевал, глотал и опять жевал, а ягоды не кончались! Он трогал прохладные листья, зеленые и нежные. Живот его заметно округлился и вздулся. Листья баюкали Эрика, гладили по лицу и забирались под одежду. И ему это нравилось! Он лежал бы так вечно: сочная мякоть во рту, сумеречное небо над головой и прохладный ветерок…
Благодать!
Клубника щекотала усиками, оплетала. Так удобней, верно? Так надежней, да, малыш? Я избавлю тебя от всех невзгод, охраню, укутаю, укрою…
Тебя никто не найдет. Никогда.