В общем, не зря гордый Аль-Абдар целых два месяца терпел невнимание дейч.
– Готов убить сотню врагов? – спросил Хастинг.
Днища кораблей напоролись на подводные камни, воины ссыпались железными горошинами в пену взъерошенных волн.
– Да! – ответил Бьярни, раздевшись по пояс, слюна потекла по его подбородку. – Удача любит безумцев!
– Потому-то ты и будешь сегодня нашим берсерком, – похлопал его по плечу Хастинг. – Нет у нас столько эре, чтобы купить настоящего.
– Я?! Нет! – Бьярни отпрянул, выставив щит перед грудью. – Я не хочу! Нет!
Но все уже было решено.
– Иди. – В рыжей бороде Ингольфа запутались капли крови из прокушенной губы.
И Бьярни смирился – пошел. Над телом его заклубился пар. Чувствуя неимоверную легкость, он побежал, удивляясь своему порыву. Каждый шаг – как пять, как десять. И крику стало тесно в его глотке:
– Аа-а-а-а!!!
Зубастая челюсть-стена неслась навстречу, угрожая деснами-донжонами и дырами бойниц. Кладка из окаменевших кедров стремительно приближалась, хотя воину казалось, что сам он неподвижен. Он словно пух гагары, и сила переполняет его члены. Он способен черепом расколоть гранит скалы. Запросто, дайте скалу, а лучше две!
Вот только руки, увитые плющом вен, не слушались. Ноги, просоленные морем, были сами по себе. Бьярни по прозвищу Узкоглаз не сразу понял, что он летит и ветер свистит в его ушах. Это колдуны подняли его в воздух, это они ритмом слов толкали его сквозь стихию. Тело викинга искрило молниями, мерцало. Это защитники Йотунборга метили в Узкоглаза из луков. Но их стрелы лишь отскакивали от Бьярни, не в силах даже оцарапать его.
– Р-ры-а-а-ааа!!! – зарычал он.
Когда до ворот замка можно было доплюнуть в два рта, Узкоглаз резко взмыл вверх, закутавшись в черный плащ неба, пуговки-звезды на котором были срезаны ножами туч. Внизу пояс рва обвивал отнюдь не девичью талию башен. В ладони скрипела рукоять секиры. То ли треснет дерево, то ли изойдут на труху пальцы. Меч ножнами ласкал бедро.
С высоты Бьярни рухнул на замок.
Вспышка! Копье ударило в напрягшийся от холода сосок: древко вдребезги, щепки запутались в волосах цвета вороньих перьев.
– Аа-а-а-а!!! Р-ры-а-а-ааа!!! – это песня ненависти, злобный нид презрения.
Бьярни кувыркнулся в воздухе, прижав колени к груди. Спина взбугрилась мышцами, разболелась голова: дракон, спрятанный в черепе, умолял выпустить его наружу, позволить ворваться в сечу и, оберегая господина от хладного железа, насладиться чужой кровью.
Тело Бьярни превратилось в каменное ядро, и ядро это с грохотом вонзилось в стену Йотунборга. Стена вздрогнула, от зубцов наверху до самого рва зазмеилась трещина. И посыпались с неба огненные стрелы. И взвыли от ярости защитники замка, готовясь выплеснуть на атакующих растопленную в чанах смолу.