Линда чувствовала, что Тони обеспокоен этим не меньше, чем она. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: он не хочет хотеть ее, но ничего не может с собой поделать. Отлично. Уж она-то справится со своим влечением. Надо смотреть на это как на неприятное осложнение, и все.
Противный внутренний голос ехидно сказал, что это будет не так просто. Да, она с легкостью взяла бы свои чувства под контроль, если бы речь шла о докторе Энтони Каллахэне, убийце и предателе. Но когда рядом с ней Тони Харрис, неотразимо обаятельный парень, твердая почва ускользает у нее из-под ног. Линда устало оперлась о стену. Какой беспощадный и грустный комментарий к ее жизни: она чувствует себя лучше в компании с убийцей, чем с красивым улыбающимся мужчиной.
Морщась от отвращения к себе, она стянула юбку, которая прилипла к ней как вторая кожа. Включив душ, Линда обнаружила, что вода холодная. Когда первые струйки ударили по телу, она сжалась и затаила дыхание. Поврежденную кожу саднило от воды.
Впрочем, в ее работе случались ранения гораздо хуже. У нее все еще не прошли синяки, которые она получила неделю назад. Тогда они пытались отыскать Каллахэна совсем в другом месте и допустили грубую ошибку. Во время выполнения того задания она сильно устала и начала сомневаться в себе, начала бояться очередной ошибки. Опасения были не напрасными.
Выполнение этого задания тоже началось весьма неудачно. Во-первых, в баре она выпустила ситуацию из-под контроля и получила неприятные ранения. Во-вторых, она заснула по дороге сюда. И в-третьих, и это было самое ужасное, каждый раз, когда он прикасался к ней, у нее внутри что-то начинало таять и плавиться.
Она повернулась так, чтобы струи воды попадали на раны на плече и бедре, потом подставила под воду длинную царапину на груди. Линда сделала это нарочно, чтобы усилить боль, которая, как она надеялась, отрезвит ее и заставит вспомнить, каков расклад в этой игре.
Он – убийца, а она – агент на задании. Все остальное не имеет значения, сказала она себе. Ни ее чувства. Ни ее желания. Она должна похоронить все это. Долг – вот о чем она обязана думать.
– Линда? Как ты там?
Она сжалась. Его голос был отчетливым и звучал где-то рядом. Наверное, он приоткрыл дверь, которая не запирается, или даже вошел в ванную. Линда сделала глубокий вдох, чтобы успокоить дыхание.
– Нормально. Я выйду через минуту, – ответила она, недовольно отметив, что ее голос все-таки дрогнул.
– Я принес тебе полотенце и свою старую рубашку. Можешь пока надеть ее, а потом займемся твоими ранами.
При мысли о том, что сейчас ей придется снова позволить ему прикоснуться к ее телу, Линду бросило сначала в жар, потом в холод. Она тряхнула головой, чтобы отогнать навязчивые образы, затем выключила воду, неторопливо вытерлась и оделась.