– Перестань, – сказала она.
– Почему? Ведь ты утверждаешь, что тебе все равно. Что с твоей стороны все это было притворством и ты ничего не чувствовала, когда я обнимал и целовал тебя. Разве не так, Линда?
– Это была работа. Ты был моей целью. И до сих пор продолжаешь быть.
– Правда? – Он сместил руку ниже, к нежной полоске кожи чуть выше края трусиков. – Тогда думай об этом как об очередном этапе работы.
Он наклонился и прижался губами к ее животу, потом обвел языком вокруг пупка. Линда дернулась, наручники снова звякнули о металлическую спинку кровати.
– Боишься щекотки?
– Нет. Дело не в этом! Прекрати мучить меня!
– Я просто хочу убедиться, что я прав.
Тони поймал себя на том, что ему безумно нравится вкус ее кожи. Этот вкус кружит голову и опьяняет. Он думал, что сможет сделать это и при этом не потерять своей цели. Он думал, что сможет использовать поцелуи и ласки только как оружие. Но, видимо, он ошибся. Недооценил силу ее притягательности для него.
Он сам не мог понять, как это могло случиться. Не подозревал, что его так безумно влечет к ней. Но почему-то в глубине души он был уверен, что та мягкая, беззащитная, несчастная женщина, которая безутешно рыдала, прижавшись к его плечу, была настоящей. Он хотел, чтобы та Линда вернулась к нему снова, и готов был ради этого на многое.
Тони носом отодвинул ее майку еще выше.
Линда снова дернулась. Он нашел губами сосок, и от этого прикосновения все ее тело выгнулось вперед, а затем снова опустилось. Тони с трудом сдерживал желание растянуться на кровати рядом с ней, поверх нее, погрузиться в это мягкое тело.
– Ты меня убиваешь, – признался он, уткнувшись лицом куда-то между ее плечом и шеей.
Осознав, что борьба с собой бесполезна, он улегся на нее сверху. Их ноги скрестились, бедро соприкоснулось с бедром, горячая плоть с такой же горячей плотью. Они оба тяжело дышали, и Линда бормотала что-то невразумительное, проклиная его, но ее голос – жаркий, зовущий, полный желания – лишал эти проклятья и угрозы всякого смысла.
Тони рассмеялся и поцелуем заставил ее замолчать. Она приоткрыла рот, жадно впитывая вкус его губ, втягивая его в водоворот наслаждения, которого он никогда ни с кем не испытывал. Только с ней. Теперь он готов признать это. Он одержим этой женщиной. Все остальное – чувство опасности, страх, ярость – просто исчезало, едва он касался ее.
– Как хорошо, – пробормотал он, оторвав губы от ее рта и вглядываясь в глубину ее глаз.
– Это безумие, – прошептала она.
Он лежал на ней всей тяжестью своего тела, и только два слоя ткани мешали ему проникнуть внутрь.