Медики списали ее подчистую. Катастрофа превратила ее тело в кровавое месиво. Просто чудо, что она не скончалась на месте. Но это было только начало ее мытарств. Кэнфилд провалялась на больничной койке два года — сперва на Земле, но как только достаточно оправилась для транспортировки — на орбите; бригады хирургов трудились над ней, спасая все, что удастся, и заменяя остальное. Когда она наконец выписалась, Пентагон предложил ей отставку по состоянию здоровья. И в ВВС, и в НАСА говорили, что, несмотря на усилия врачей, ей уже нипочем не стать ни хорошим офицером, ни астронавтом, ни женщиной.
Она же вознамерилась доказать обратное.
И потянулась долгая, муторная тяжба, кульминацией которой стали слушания в Верховном суде, в результате которых Джудит Кэнфилд все-таки была восстановлена в звании и должности.
Все эти события разыгрались еще до появления Николь и Поля на свет. За последние одиннадцать лет, пока Кэнфилд исполняла одновременно две роли — командира крупнейшей американской базы на Луне и руководителя космических полетов НАСА, — на ее плечи легла ответственность за все расширяющуюся сферу действий, охватившую Солнечную систему и ближайшие звезды.
— Чувствуйте себя как дома. — Голос у нее оказался низким, как у Николь, но не таким хриплым. — Пока не подойдут остальные гости, я хотела потолковать с вами наедине.
Возможно, Николь только показалось, что Кэнфилд посмотрела на нее чуточку дольше и пристальнее, чем на Поля. Николь встретила этот взгляд открыто и без смущения. После секундной паузы глаза в глаза генерал отвела взор, и на губах ее заиграла едва заметная улыбка.
Кэнфилд сидела во главе стола, Поль и Николь заняли места по левую руку от нее, а Дэвид Элиас — по правую. Стол был накрыт на девять персон. Ожидая, когда официант принесет напитки, генерал заметила:
— Откровенно говоря, мы проводим церемонию именно здесь только в двух случаях — когда кого-нибудь награждаем или хороним. К сожалению, зачастую и то, и другое ходят рядом. — Она подняла бокал. — Будем надеяться, мисс Ши и мистер да Куна, что вам доведется служить долго и без эксцессов.
Да Винчи — община сравнительно молодая, — продолжала она. — Она является форпостом человечества. Однако и у нас уже появилось несколько традиций, приятнейшая из которых — торжественный обед в честь первого полета астронавта.
Когда смысл сказанного дошел до Николь, она растерялась, не зная, как реагировать: расплыться в улыбке или затрепетать. Затем, с удивлением обнаружив, что делает сразу и то и другое, пробормотала: