Николь едва не выдала себя. Стон чуть не сорвался с губ, когда она машинально стиснула пострадавшую руку.
— Ты полагаешь, что теперь моя очередь? Ответом ему послужило красноречивое молчание.
— Кэт, ты в этот ряд не вписываешься. И даже если это действительно так, вся справедливость Вселенной теперь не в счет; девчонка может полагаться лишь на себя, точь-в-точь как и остальные. А она не давала повода усомниться в своей компетентности.
— Я остаюсь при своем мнении.
— Ну, если уж на то пошло, майор, я тоже.
— Я не хочу, чтобы она у тебя числилась на особом счету.
— Я учу ее всему, что она способна усвоить. К тому же это моя прямая обязанность.
— Если занятия пойдут во вред работе экспедиции, я положу этому конец. Медэкс говорит, что Николь будет неработоспособна почти неделю; это дополнительное бремя для остальных. Я не потерплю никаких помех. Так что поумерьте свой пыл, мистер Кьяри. Это приказ.
Кьяри не ответил, а Кэт вылетела с мостика как ошпаренная. Тягостная тишина обступила Николь, погрузившуюся в раздумья. «Господи, с какой стати?!»
— Ты ничего не слышала, — прошелестел Кьяри у нее под ухом.
— Боже! — Николь подскочила с перепугу. Если бы не привязные ремни, она непременно вылетела бы из кресла. Сердце молотом колотилось о ребра, и пришлось крепко сжать зубы, чтобы они не клацали; Кьяри застал ее врасплох. Но когда она успокоилась, ей пришло в голову неуместное: «Пожалуй, надо еще многому научиться. Интересно, выпадет ли мне такая возможность?» И, к собственному изумлению, поняла, что отчаянно нуждается в этом.
— Ни слова, — продолжал он тем же бесцветным голосом, словно не заметив ее реакции. — Вас, юная леди, здесь никогда не было, ясно?
Николь молча кивнула. Лишь когда Кьяри собрался уходить, она окликнула его.
— Да?
— Что все это значит?
— Наше личное дело.
— Черта лысого. Раз мусолили мое имя — значит, это касается и меня!
— Оставь, Николь.
Ослабив ремни, Николь села повыше, лицом к нему.
— Экспедиция только началась, так как же я должна работать и рассчитывать уцелеть, если мой командир ненавидит меня до печенок?!
— По большому счету, Николь, она не желает тебе зла.
— Обалденное утешение, комиссар.
— А есть ли альтернатива? — пожал он плечами.
— Не надо меня опекать! Мы с ней не единственные женщины в ВВС, в космосе и даже на этой жестянке. Ума не приложу, за что она взъелась? До этих особых тренировок мы по крайней мере сносно ладили друг с другом!
— Знаю.
— А фиг ли толку?
— Это зависит от твоих видов на будущее, не так пи? Нынешние преходящие боль и ярость против неминуемой гибели. Мне не до игр, старлей. Я оттачиваю твое мастерство во имя спасения твоей жизни — а может, попутно и наших.