В мальчике ощущается напряженная до предела, сдерживаемая агрессивность. Когда я спрашиваю, что их привело ко мне, мальчик отворачивается от матери и адресует мне презрительную гримасу. Он хочет спровоцировать меня, но не желает, чтобы мать это видела.
В матери бросается в глаза ее образованность, манера речи и поведение. Эта корректная, сверхтребовательная мать растит для себя сына, который в будущем составил бы предмет родительской гордости. У мальчика судорожно напряжены зашеек и плечи, движение энергии прекращается от малейшего пустячного требования, поскольку он пребывает в состоянии постоянного кризиса. С того времени, как родители разошлись, мальчик страдает от мигрени. Мать рассказывает, какой он был умный и талантливый ребенок до болезни. Глаза мальчика глядят на меня вызывающе: «Что, съела?» Его готовность в каждом видеть врага поразительна.
Печаль мальчика, вызванная разводом родителей, преобразовалась в жестокость ко всему миру, не раз обижавшему его выпадами в свой адрес. Сам он отнюдь не деликатничал, когда у других мальчиков возникали те же проблемы в семье. Все его существо требует, чтобы подобных проблем не было и в помине.
Я вижу, что мальчик ненавидит всех женщин, кроме своей матери, хотя она его и раздражает. Мать говорит о положительных качествах сына в прошедшем времени, и это ранит душу ребенка.
У его отца сейчас точно такая же ненависть ко всем женщинам, ибо собственная жена причинила ему боль. Мальчик очень любит мать, поскольку она – единственный человек, кто его хвалит, считает лучше, умнее, способнее, выше других.
Я ощущаю всю безнадежность затеи, однако все же пытаюсь нащупать нить для начала разговора. «Видишь ли, у каждого человека есть стрессы, и когда их становится слишком много, приходит болезнь. В голове у всех обитает страх, что меня не любят, и когда он разрастается…» – «Нет у меня никакого страха», – обрывает меня мальчик. Он не желает ни слова слышать ни от одной женщины.
Я знаю, что для воспитания этого мальчика требуется суровая рука спокойного отца, но откуда мне ее взять. Поэтому продолжаю: «От этого страха в затылке возникает ощущение тяжести». – «Положим, по затылку меня огрели вчера», – с усмешкой парирует мальчик. Я пытаюсь объяснить, что драка ни с того ни с сего не затевается, что и он сам задирался… «А вот и затевается. Я не задирался. Это они задирались».
Мальчик явно обозлен. Тут и шутка не поможет направить разговор в нужное русло.
У мальчика твердое убеждение – он очень хороший, а остальные плохие, и все тут. Никаких поучений он не выносит. Бедные учителя! – думаю я про себя.