По-моему, папаша начал заговариваться. Можно подумать, они когда-нибудь меня воспитывали!
Итак, самое худшее случилось: я весь в прыщах, а родители расходятся.
Они разводятся! Официально! Никто из них не хочет уходить из дома, поэтому гостевая комната станет спальней отца. Их поведение может плохо повлиять на меня, и я не стану ветеринаром.
Утром мама дала мне пять фунтов и велела не говорить отцу. Я купил биокрем от прыщей и новый альбом “Аббы”.
Позвонил мистеру Черри и сказал, что у меня личные проблемы и я не смогу некоторое время приходить на работу. Мистер Черри, оказывается, догадался, что родители разводятся, потому что отец отказался от подписки на “Космополитен”, который читала мать.
Отец дал мне пять фунтов и велел не говорить маме. Часть я истратил на лиловую бумагу и конверты, чтобы произвести впечатление на Би-би-си, когда пришлю им мои новые стихи. Остальное пойдет шантажисту Барри Кенту. Нет на свете человека несчастнее, чем я. Если бы не поэзия, я бы уже точно свихнулся.
С тоски отправился гулять, отнес пандориной лошадке два фунта яблок. Сочинил стихотворение о Бутоне. Записал его, когда вернулся в дом, который теперь и своим-то уже не назовешь.
Адриан Моул, почти 14 лет
БУТОН
Маленькая лошадка
Яблоки жует.
С годами, наверное,
Моя боль и пройдет.
Глажу то место, где Пандора сидела
В штанах-галифе и кепочке белой.
Дрожу. Ноги промокли,
Погода достала.
Пока, лошадка! Я так несчастен. Только
Соплей мне не хватало.
Послал стихотворение на Би-би-си. На конверте сделал пометку “Срочно”.
Второе после начала поста
В доме очень тихо. Папа сидит в пустой комнате и курит. Мама сидит в спальне и курит. Они почти ничего не едят.
Мистер Лукас уже три раза звонил маме. Но она только отвечает:
– Нет, еще рано.
Наверное, зазывает ее в паб, чтобы развеяться.
Отец перетащил к себе стереосистему. Слушает заунывные песенки и пялится в окно. Я принес ему чай, он сказал “спасибо” каким-то сдавленным голосом.
Когда я принес чай маме, она читала старые письма. Я узнал папин почерк.
– Адриан, ты, наверное, бог знает что о нас думаешь, – сказала она.
Я ответил, что Рик Лемон, молодежный лидер, считает, что в разводах виноват общественный строй.
– Отвяжись ты со своим строем, – буркнула мама.
Выстирал и выгладил школьную форму, ведь завтра в школу. Я уже неплохо управляюсь по хозяйству.
Мои прыщи так ужасны, что писать о них нет мочи. В классе меня засмеют.
Читаю “Человека в железной маске”. Отлично понимаю, что он чувствовал.
Притащился в школу, а она оказалась закрытой. За всем этим кошмаром начисто позабыл, что у нас каникулы. Домой возвращаться не хотелось, и я отправился к Берту Бакстеру. У него побывал социальный работник и пообещал сделать Штыку новую конуру, но помощник по хозяйству ему не положен. (Берту, не Штыку.)