Я поступил на философский факультет Московского университета в довольно мрачное время — в 1949 г. В целом преподавание философии — да и не только философии — было заидеологизировано и примитивизировано. Светлыми пятнами было преподавание логики, психологии и частично истории античной философии. Очень любопытная ситуация сложилась на кафедре логики. После разрешения преподавать формальную логику была образована кафедра логики и на ней стали работать такие выдающиеся философы, как В. Ф. Асмус, П. С. Попов, А. С. Ахманов, Н. В. Воробьев, с 1949 г. начал преподавать Е. К. Войшвилло. Но наряду с этим на кафедре доминировали «диалектические логики», по образному выражению Н. В. Воробьева, руководство кафедры пришло с заданием разоблачить логический менделизм-морганизм. Но отрадным было уже то, что были дискуссии, открытая защита формальной логики и ее современной формы — логики математической. В период моего обучения уже не было специальной группы, специализирующейся по логике. Однако мы образовали небольшую неформальную группу, интересующихся логикой, и организовали ряд спецкурсов и спецсеминаров. В 1952—1953 гг. Валентин Фердинандович провел спецкурс-спецсеминар под названием «Логика эпохи рационализма и эмпиризма». В работе этого спецсеминара-спецкурса участвовали мои однокурсники Е. Д. Смирнова, Ф. Т. Михайлов, И. Б. Михайлова, В. М. Козлов, я, а также студенты старшего курса Г. П. Щедровицкий и Л. Н. Митрохин. Мы изучали первоисточники, делали доклады, Валентин Фердинандович читал лекции. Были изучены произведения Галилея, Бекона, Декарта, Локка, Юма, Лейбница. Уже само название спецкурса-спецсеминара позволило В. Ф. Асмусу оставить в стороне обязательные в то время рассуждения о социальных и классовых корнях того или иного философского учения. Валентин Фердинандович подчеркивал связь идей философии XVII— XVIII веков с зарождением и развитием науки Нового времени. В последующем многие идеи, излагаемые в курсе, были опубликованы В. Ф. Асмусом в книгах о Декарте, интуиции. Но, к сожалению, не все; это прежде всего относится к оригинальной трактовке философских идей Лейбница. Я законспектировал лекции В. Ф. Асмуса о Лейбнице, но Раббот, которому я дал их на время, мне их не вернул и эмигрировал в США.
В следующем 1953/54 учебном году Валентин Фердинандович, несмотря на наши убедительные просьбы прочитать цикл лекций об И. Канте, отказался, сказав, что сейчас не время для серьезного изложения идей Канта. И вместо этого предложил спецкурс-спецсеминар под названием «Логика эпохи империализма». Несмотря на одиозное название, это было серьезное изучение философии и логики конца XIX и начала XX в. Этот спецсеминар-спецкурс был необычен. Опять были наши доклады, лекции Валентина Фердинандовича. Формальной программы не было. Я, как староста группы, должен был вечером накануне занятий позвонить Валентину Фердинандовичу и сообщить ему, какой доклад будет завтра, и если не будет, то что мы хотим услышать от него. Мы делали доклады по доступным нам произведениям Гуссерля, Риккерта, Кассирера, Пуанкаре и др. Валентин Фердинандович излагал нам идеи логиков и философов, чьи произведения нам были недоступны. До сих пор помню его лекции об идеирующей абстракции Гуссерля, лекции об идеях неокантианства. Некоторые темы были необычны. Меня потрясла его лекция о логических идеях Ф. Ницше. Я думал, что у иррационалиста Ницше не может быть никаких логических идей. Но они были. Валентин Фердинандович прекрасно показал, что Ницше (как и прагматисты) во многом опирается на Дарвина. Интеллект рассматривается им как средство приспособления. Поэтому истинно то, что полезно. Сам Валентин Фердинандович был ярким интеллектуалистом. Он неоднократно говорил и показывал, что основная ценность науки, знания не в их прикладном характере, а в том, что они дают истину. Знание полезно, потому что оно истинно. Надолго осталась в памяти его лекция о Махе. Воспитанные на критике В. И. Лениным Э. Маха, мы по-новому взглянули на философию Маха, ее связь с изменениями в физике, на роль Маха в становлении теории относительности. На основе этих лекций Валентин Фердинандович в последующем опубликовал работу «Логика эпохи империализма». Однако многие идеи и темы, излагавшиеся в курсе, не вошли в нее.