— Только без спешки надо, по-тихому.
— Что ты имеешь в виду?
— Обратиться за помощью к местным авторитетам. Пусть предоставят списки проживающих.
— Ну, правильно. Следует тщательно всё обдумать перед прорывом.
— Читаете мои мысли, сэр.
— И?
— Завтра утром — самое время, если вы готовы, сэр.
— Или прямо сейчас, если ты готов.
— Слушаюсь, сэр.
Льюис позвонил супруге, верной боевой подруге, и доложил, что проводит совещание с Морсом, а через два часа будет дома.
После того, как ушёл Льюис, Морс дотянулся до телефона на прикроватной тумбочке и сразу дозвонился шефу, который засиделся в кабинете. Полчаса прошло, а Морс всё болтал по телефону и сожалел, что телефон — не телевизор, где можно перекусить в рекламную паузу.
Девятое октября, суббота
В субботу, девятого октября, Бернард Кротер сидел дома и читал любимого Мильтона без всякого удовольствия. В этом семестре он вёл лекции о "Потерянном Рае", который знал вдоль и поперёк, но всё же было необходимо освежить в памяти некоторые моменты.
Маргарет умотала в Самертаун за покупками, а в полдень он за ней заедет, чтобы захватить набитые покупками сумки.
Дети тоже смылись в неизвестном направлении.
Тут вдруг в дверь позвонили.
Кто бы это?
Распространители? Вечно прутся с ненужными товарами.
Он открыл дверь.
— Ёлы-палы! Пит! Вот это сюрприз! Заходи, давай!
Питер Ньюлав и Бернард были закадычными друзьями с того самого давнего семестра, как вместе поступили работать в универ.
— С чем пожаловал? Каким ветром, дружище, в Северный Оксфорд занесло? Думал, ты на лужайке в гольф играешь с утречка.
— С гольфом туго. Холодновато, знаешь ли.
Действительно, в последние два дня похолодало, осень вступала в свои права. Дни становились короче, и листва теряла яркие краски.
Пит присел.
— С утра за работу, Бернард?
— Готовлюсь к предстоящей неделе.
Пит бросил взгляд на стол.
— А… "Потерянный Рай". Помню, как же. Писал курсовик.
— Надеюсь, и потом перечитывал?
— Кружась, он падал до утра,
Потом начался день,
А он всё падал, и упал
В ночную тень…
— Ну, да. Кое-что помнишь, — Бернард выглянул в окно и заметил, что лужайка у дома ещё покрыта инеем.
— Бернард, у тебя всё в норме? — как-то странно было это сказано, слишком мягким тоном, как больному.
— А то! Как же иначе. О чём это ты?
Питу ясно было и без слов, что всё не так уж хорошо.
— Ну, не знаю. В тот вечер, в среду, ты был сам не свой. Умчался, как бешеный заяц после закусона.
— Вспомнил, что Маргарет задержится, и детям придётся дожидаться на улице.
— Ааа.
— А что, все заметили?
— Да нет. Наблюдал за тобой. Был ты сам на себя не похож, когда на пару выпивали. Вот и подумал, что у тебя что-то стряслось.