– Унтер-офицер Зыков! – привычно окликнул Марков.
– Я!
– Прорываемся вдоль берега вперед. Без команды не стрелять. Все, с Богом!
Они поднялись на ноги и заскользили с холма вниз к реке. Навстречу им за кустами замелькали фигуры в белых полушубках с малиновыми погонами.
– Взво-од, в цепь! – отчаянно блефуя, закричал Марков.
– Правый фланг, подтянись! – фельдфебельским басом на бегу рыкнул от берега Зыков.
– Фронтовики, фронтовики, – испуганно понеслось от кустов.
Фигуры в малиновых погонах дрогнули и подались назад, к прибрежной низине. Совсем рядом хрустнула ветка. Марков машинально повернулся и увидел в десятке шагов слева от себя двух молоденьких солдатиков, опустивших винтовки и испуганно глядящих на них во все глаза. Его бросило в жар. Он с ходу дал короткую очередь, специально забирая высоко над их головами. Мальчишки повалились на землю, закрыв головы руками. Марков и Зыков пронеслись мимо них дальше. Впереди было открытое пространство, на границе которого перегруппировывались белые полушубки. Сзади отчаянно лаяли собаки. Вскоре оттуда, у них за спинами, раздалась стрельба. Над головами засвистели пули. Начали по ним стрелять и с фронта.
– Огонь! – прокричал Марков, поднимая автомат вверх и давая длинную очередь веером.
Быстро глянув на него, все понял и выставил винтовку под углом в сорок пять градусов Зыков. Один за другим прозвучали его пять гулких винтовочных выстрелов. Пули ушли в небо.
Третий раз пуля ударила Маркова в левое предплечье. Он пошатнулся, выпрямился снова, перехватил автомат и отдал последнюю в своей жизни команду:
– Держать равнение!
Тот десяток шагов по снегу вдоль берега они сделали с Зыковым плечо к плечу. По ним стреляли со всех сторон. Что-то отчаянно кричал Прохор, держа винтовку наперевес. Марков с удивлением осознал, что тот ревет «Сибирских стрелков 1914 года».
– «… шли на бой сибиряки», – разобрал Марков рядом под огнем и подхватил на тот же мотив написанный уже в гражданскую марш Дроздовского полка.
– «Для спасения народа …»
– «Волнам Рейна и Дуная…», – прогудел Зыков и вдруг споткнулся, подкошенный пулей.
– «Исполняя тяжкий долг…», – прошептал Марков, успев обернуться на раскинувшего руки, словно обнимавшего берег, товарища и пройти еще два шага вперед.
Принятая в грудь автоматная очередь опрокинула его в снег. Марков лежал на спине и совершенно не чувствовал боли. Быстро-быстро пробежали обрывки картинок прожитой жизни: две великие войны, гражданское противостояние, радостные юнкера-»павлоны», они с Лукиным, маленькие кадетики Симбирского корпуса в белых косоворотках и черных брючках навыпуск. «А как же Лиза и Ваня?» – вдруг попыталось уцепиться за эту мысль уплывающее сознание. Отчаянно захотелось, чтобы Ваня непременно вернулся. Кровь вытекала из-под спины и растапливала вокруг Маркова свежий пушистый снег. Может быть, впитавшись в родную землю, она поможет зарастить разлом? Ведь сегодня они никого не убили, он это знал точно. А убивать, оказывается, гораздо тяжелее, чем быть убитым…