Вблизи нашей 16-й школы, на Макуриной горке (где открывается широкий вид на нижнюю часть города), стоял киоск с разной снедью (он и сейчас там, кстати, стоит), где, кроме прочего, продавалась водка чекушками — то есть в бутылочках по четверть литра. Стоила чекушка три рубля пятнадцать копеек (в ходу были скороговорки типа "взять за три пятнадцать" и даже какие-то куплеты) — ну да бог с нею, с водкой, лучше вспомним, что и почем продавалось, к примеру, в нашем школьном буфете. Горячий пончик из сдобного теста с кремовой начинкой, сваренный в жиру — 40 копеек; французская булочка (белая, остроносая, с румяным продольным гребнем-разрезом) — 32 копейки; содержимое бутылки кефира — не то 12, не то 16 копеек. Бутерброды и прочее колбасное, сырное и т. п. — не помню, потому как такое не любил и не покупал.
Все это по таким же ценам можно было купить в любом месте города в любом количестве без — упаси господи — даже малой очереди.
А какой была зарплата? Хорошо помню, что наивысшей, типа инженера или директора — была недосягаемо фантастическая сумма в тысячу рублей. Ни одного родителя, получающего тысячу, в нашем классе не было (и. по всей улице тоже) — по сто, двести, от силы по пятьсот рублей.
Была, к примеру, такая песенка: "Отец мой пьяница, за рюмкой тянется, а мать уборщица — какой позор!" Так вот эта самая уборщица, получавшая двести рублей в месяц, могла купить для своего супруга-пьяницы (ежели следовать песенке) 15–20 поллитровок водки — ежели без закуски и прочего, а инженер — аж 300 бутылок. Сейчас, когда я пишу эти — дурацкие! — строки (осень 1992-го), эти "значения" составляют соответственно 3–5 и 30–50 поллитровок…
Извини, брат, за такие "критерии" — но приблизительно это же соотношение будет по отношению и к пончикам, и к булкам, и ко всему прочему.
Но — хватит экономики. Давай лучше пройдем по симферопольским Пушкинской и Салгирной — тем самым, на углах которых видны были из трамвая продавцы разноцветных воздушных шаров, описанные в одном из предыдущих писем.
Поскольку примем, что это — середина лета и на улице жарища, начнем с мороженого. Тем более, что отец частенько брал меня с собою "в город" и угощал этим лакомством. Доступное всем ребятишкам "простое" мороженое (между двумя вафельными дисками продавщица помещала порцию, уплотненную ручной жестяной выдавливалкой) было есть не очень прилично: его приходилось, высунув язык, лизать по окружности, вращая и сжимая диски. Поэтому мы следовали в одно из специальных кафе, где мороженое многих сортов подавалось в вазочках, и чинно поглощали его специальными ложечками с длинным витым черешком. Быстро есть мне было запрещено: не дай бог воспалятся "железки", "гланды", "легкие" и прочее, и удовольствие "стационарного" поглощения мороженого было, мягко говоря, не тово-с: то ли дело слопать у мороженщицы, что возле нашей школы, коляску "простого" мороженого за какую-нибудь минуту, а то и пару колясок!