Энн грустно кивнула:
— Может, пройдет еще год или два.
— Господи, это же целая вечность.
— Да, но таков порядок, особенно по отношению к одиночкам.
— Похоже, они обставили дело так, что оно становится почти нереальным.
— Почти, но не совсем, — рассмеялась Энн. — Не забывай: заявление все-таки принято.
— Дай Бог, — улыбнулась в ответ Софи.
— Кстати, что тебя привело ко мне? Я не хочу сказать, будто не рада тебя видеть, — торопливо добавила Энн, — однако…
— Верно. Я зашла не без причины. — Лицо Софи стало серьезным. — Ты ведь ничего не знаешь, правда?
— Чего не знаю?
— Джон Макмиллан умер пару часов назад.
— О, нет.
— Об атом сообщили в шестичасовых новостях, но я вижу, что у тебя телевизор не включен.
— Да, я его не включала.
— Я подумала, что тебе стоит об этом узнать. — Софи осушила свой стакан и встала.
Не говоря ни слова, встала и Энн. Когда она узнала, что с Джоном Макмилланом случился опасный приступ, она не смогла пробудить в себе сочувствие. Она знала его как мрачного, угрюмого человека, не ладившего с собственной семьей, и прежде всего с сыном.
Теперь, услышав о его смерти, она испытывала смешанные чувства. С одной стороны, в ней пробуждалось сожаление, с другой, — чувство восторжествовавшей справедливости. Она понимала: нехорошо так думать о мертвых, но бездушие Джона Макмиллана оставило глубокую рану в ее сердце.
— Весь город взбудоражен, как пчелиный улей, — заметила Софи.
— Надо думать.
Энн в растерянности потерла виски. Джон Макмиллан мертв. Это казалось невероятным. Его присутствие ощущалось в Макмиллане долгие годы. Без него город будет уже не тот.
— На похороны, завтра пойдешь? — спросила Софи.
Энн задумчиво взглянула на нее.
— Если и пойду, то не из уважения к Джону, будь уверена.
— Ну, это понятно.
— Но миссис Макмиллан всегда была добра к моей матери. Из сочувствия к ней мне надо пойти.
— А как насчет Дрю?
— Что — насчет Дрю?
Софи пожала плечами.
— Вы ведь в каком-то смысле были близки, не правда ли?
— Ну почему все, и ты тоже, когда речь заходит о Дрю, пялят на меня глаза? — Голос Энн звучал даже жестче, чем ей хотелось. Она уже пожалела о своей вспышке, хотя Софи и не думала оправдываться.
Софи шутливо подняла руки и попыталась изобразить на лице улыбку.
— Да я ничего особенного не имела в виду. Правда. Просто, когда произносят его имя, у тебя самой меняется выражение лица.
— Ну ладно. Может, это и так. Мне когда-то каждую ночь снилось, как мы с ним танцуем вальс на нашей свадьбе.
Софи рассмеялась.
— А это недурно звучит.
— Знаешь, мечты имеют обыкновение не сбываться. Я от них уже вполне избавилась, так что не беспокойся.