Закурили. Николай Слобода помялся и продолжил:
– Тут еще две неприятные новости. Сталинград сильно бомбили. Говорят, немцы вышли 23 августа к Волге, а город полностью разрушен. Может, брешут?
– Весь город они никак разрушить не могли, — возразил Слава Фатеев. — Шестьдесят километров в длину. Для этого всю авиацию с фронта надо собрать. У нас три четверти — мазанки да мелкие домишки. Скорее всего крупные заводы опять бомбили.
– Может быть, — пожал плечами Николай Захарович. — Уланов, командир торпедного катера, вчера в госпитале умер. Заражение крови.
На лице Фатеева мелькнуло странное выражение, и комиссар заторопился предупредить:
– Не ходи к Кате с утешениями. Ей сейчас не до тебя. На могиле так горевала, что сердце схватило. В санчасти лежит.
Пришел пилот «Каталины», шумный дядька лет тридцати в кожаной куртке с двумя орденами Красного Знамени. Поздоровался со всеми и потребовал:
– Кажите список и сколько килограммов груза повезем.
Пробежав список и, посчитав предполагаемый вес, покрутил головой.
– Так не пойдет. Лишний вес.
– У тебя же самолет на 2050 килограммов груза рассчитан. Я технические характеристики читал.
– Это верно, что рассчитан, — закурил папиросу пилот. — Но мы с полной нагрузкой никогда не летаем. Ты что, командир, первый день на Севере? Ветер как следует задует — моторы захлебываться начнут. Взлетать будем ночью, а приземляться на рассвете. Попробуй с двумя тоннами все как надо сделать. Это же не машина, а беременная корова получается. Сбавляйте с полтонны.
– Чего я сбавлю? Минометы оставить? Тогда незачем и лететь. Или людей с полдесятка сократить? Кто боеприпасы от озера понесет?
Спорили долго, пока Маркин не достал из ящика стола бутылку коньяка и без лишних слов разлил в четыре оловянные стопки. Выпили, закурили, затем летчик ткнул папиросой в сторону Фатеева:
– Я тебя узнал. В газете фотографию видел. Там статья была, как вы подводную лодку потопили.
– Не я топил. Сторожевик у нас был, так, корыто с мелкой пушкой, но он хорошо бомбу вложил. А затем Пе-2 лодку добил.
– Ну, ордена зря не дают, — сказал пилот и, меняя тему, провел по столу черту. — Двести килограммов уступаю, но триста сбавляйте. Поймите вы, расшибемся с перегрузом.
Выпили еще и сошлись на двухстах пятидесяти килограммах. Прикончив бутылку, пилот нахлобучил фуражку с «крабом» и пригрозил:
– Лично буду проверять! Ну, пока.
Решили сократить группу на одного минометчика, оставить часть консервов, хлеба, ручных гранат и запасной баллон к огнемету:
– Ну, килограммов сто пятьдесят убрали. Сто двадцать мин весят 360 килограммов. То есть каждый боец, включая тебя, Николай, кроме оружия, боеприпасов и харчей, понесет килограммов по двадцать пять мин. А минометчики вообще загнутся, каждый «самовар» полцентнера весит.