– Чего растерялись? — усмехнулась медсестра. — Ожидали, что нога у меня отрастет? Что-то не получается.
– Рядом посидим, не возражаешь? — смущенно спросил обычно шустрый Слава Фатеев.
– Садитесь.
Когда стали доставать кисеты с махоркой, Аля вынула из кармана пачку «Эпохи» и протянула ребятам.
– Покурите мои. Все лучше, чем махра.
Несколько минут молчали, затем Аля улыбнулась и спросила:
– Чего молчите? Как там у нас жизнь?
– Помаленьку, — осторожно ответил Фатеев. — Гришу Чеховских убили, а нам вот шкуры подпортили.
– Слышала про ваши подвиги.
– Чего там подвиги, — заскромничал Славка. — Правда, пострелять пришлось. Кинопленки в штаб доставили.
Снова повисло молчание. Аля думала о чем-то своем, оба парня не хотели перебивать ее и чувствовали себя неуютно. Аля Величко считалась самой красивой девушкой в гарнизоне. Говорят, к ней даже подкатывал командир бригады Юшин, но она его отшила и стала встречаться с политруком Николаем Слободой. Жила бы с комбригом при штабе, не угодила бы под пулеметную очередь.
– Тоска, — глядя в сторону, заговорила она. — Как в пустоте. Вы через неделю-другую опять к своим вернетесь. Хоть и несладко там, но в коллективе веселее.
– Да и ты не одна, — растерянно проговорил Славка. — Мы вот сидим, с тобой курим.
– Мы да вы… — передразнила его Аля.
Фатеев понял, что у нее не все благополучно с политруком. Неужели бросил? Но задавать такой вопрос не посмел, стал рассказывать, как преследовали экипаж «Кондора».
– Тертые гады, до последнего держались.
Подошла медсестра Таня, которая ассистировала на операции, и присела рядом с Антоном. Фатеев продолжал рассказывать, а Парфенов в знак доказательства достал из кармана халата маленький никелированный пистолет.
– Раз десять в меня стрелял, но я его все равно достал. Голыми руками.
Таня осторожно погладила ладонь парня, который ей явно нравился, а Фатеев, повертев пустую обойму, вернул пистолет владельцу.
– Красивая штучка, жаль, патронов нет. Впрочем, к нему наши патроны от «коровина» подходят, тот же калибр.
– Подари мне его, — вдруг попросила Аля.
– Нет, это память. В бою добыл.
– Конечно, не отдавай, — поддержал товарища Слава. — Память на всю жизнь.
В принципе Фатеев относился к трофеям равнодушно, но ему не понравился мелькнувший в глазах женщины странный блеск. Бог знает, что у нее на уме. Может, драма любовная и она от отчаяния застрелиться хочет. Аля ни слова не сказала о Николае Слободе, может, он вообще не появляется?
Поговорили еще немного. Аля подхватила костыли и тяжело заковыляла прочь. Когда-то стройная и красивая, она по-старушечьи сгорбилась, и во всем ее облике угадывалась безнадежность и равнодушие к жизни. В таком состоянии ничего не стоит пустить пулю в висок.