Люблю до сих пор плавать в реке! Отплывешь сажен на десять, перевернешься на спину и отдашься течению. Небо кажется глубоким-глубоким — голубизна бездонна… Через час я вылез из воды и жадно закурил.
Леонов сердито отодвинулся:
— Брось чадить, Громов! Когда Христофор Колумб привез в Европу табак, то курящих его преследовали по закону. В Швейцарии ставили к позорному столбу. А в Англии — геть из страны!..
— А мы давайте Володю лупить крапивой по голой… — Васильев вырвал из моих губ папиросу и бросил в реку.
— Правильно! Пусть страдает место ниже спины, чем сердце. Здоровое сердце за сутки перекачивает почти 400 пудов крови! — отозвался Иосиф Зеликман. Он вернулся из тайной поездки в Крым. Исхудал. Загорел. Но, по обыкновению своему, весел и общителен.
— Ну и загнул! — Васильев схватил Иосю за ноги и потащил по песку в воду.
— Эй, Васильев! — окликнул его Никандр Фисюненко. — Слышал, твой тезка два раза женился.
Василий Михайлович бросил Зеликмана и оторопело уставился на товарища.
— Какой тезка?
— Не притворяйся! Из Шуи. Который имел восемьдесят семь детей.
Васильев даже присел. И все мы непонимающе смотрели на Никандра. Зеликман, отряхивая капли с рыжих волос, сказал серьезно:
— Брось заливать!
— Ничего не заливаю. — Фисюненко перечислял: — Первая жена Васильева родила двадцать семь раз. Четыре раза — по четверо, семь раз — по трое и шестнадцать раз — по двое. А всего — шестьдесят девять ребятишек народила!
— Ай да Васильев! — Леонов хохотал, обхватив свои острые колени. — Что ж ты, друг, от ЧК ховаешь свою биографию?
А Фисюненко не унимался:
— Вторая жена Васильева родила два раза по три и шесть раз — по два. Когда мужику исполнилось семьдесят пять лет, то в живых у него было восемьдесят три потомка! Не считая внуков и правнуков!
— Да где же тот Васильев? — спросил Зеликман.
— Спросите Васю. Он скрывает, что в Шуе…
— А когда?
— Старик родился на два года раньше Пушкина.
— Во, чертяка! — восхищенно смеялся Леонов.
А Василий Михайлович уже освоился и серьезно подтвердил:
— Васильевы, они такие! И откуда это у тебя все? — спросил он.
— Из энциклопедии, — ответил Фисюненко. — Полезная книга.
Вскоре я увидел мужчину с костылем, спускавшегося на песок по крутой тропе. Васильев вдруг замахал руками:
— Да-ва-а-ай к нам!
Пока инвалид осторожно пробирался по спуску, Васильев объяснил нам:
— Дворником служит. Хороший хлопец. В Петрограде оставил ногу, когда Зимний брал. Матрос с «Авроры»…
— Тебе, Вася, весь город знаком! — восхитился Зеликман.
— На том стоим!
А Леонов тем временем саженными бросками плыл по Днепру. Бронзовое тело его с каждым гребком вылетало на добрую половину из воды. Сильные плечи лоснились. Он по-мальчишески покрикивал: