Лили вся подобралась:
– Что? Что он сказал?
– Он задавал вопросы… намекал на то, что на самом деле Закари не ухаживает за тобой. Он заявил, что Закари ведет себя бесчестно, притворяясь, будто ухаживает за тобой, а в действительности ухаживает за мной.
– Как он посмел сказать такое! – вспылила Лили.
– Это правда, – возразила Пенелопа. – Ты же сама знаешь.
– Конечно, это… Именно я и придумала этот план!
– Я так и предполагала.
– Но как он смеет оскорблять меня, делая подобные заявления!
– Лорд Рейфорд сказал, что если Закари однажды решил жениться на девушке такой, как я, он никогда не возьмет в жены похожую на тебя.
Лили нахмурилась:
– Как я?
– «Прожженную», так он выразился, – с явной неохотой ответила Пенелопа.
– «Прожженную»? – Лили, как тигрица, заметалась по комнате. – Кажется, он сомневается в том, что я могу быть для кого-нибудь желанной настолько, что меня захотят взять в жены! – возмущалась она. – Однако другие мужчины – те, в жилах которых течет кровь, а не вода, – считают меня очень привлекательной. Уж кого критиковать, так это его: у него столько прегрешений, что у меня времени не хватит перечислить их! Итак, я намерена все выяснить, и когда я закончу…
– Лили, пожалуйста, – тихо взмолилась Пенелопа. – Эти сложности страшно расстраивают меня. Неужели нельзя оставить все как есть?
– Разумеется! После того как его милость услышит от меня нечто важное…
– Нет! – Пенелопа прижала руку ко лбу с таким видом, будто вот-вот упадет в обморок. – Нельзя сердить лорда Рейфорда! Я боюсь за всех нас!
– Он угрожал тебе? – К счастью, Пенелопа не видела глаза сестры – в противном случае пылавший в них мстительный огонь сильно испугал бы ее.
– Ну… не совсем. Но он такой могущественный. Д-думаю, он не стерпит никакого предательства… он не из тех, кого можно сердить!
– Пенни, если Закари просил тебя…
– Нет, – поспешно проговорила Пенелопа, и у нее по щекам потекли слезы. – Нет, мы больше не должны обсуждать этот вопрос! Я не желаю слушать… не могу!
– Хорошо, – примирительно сказала Лили. – Сегодня мы не будем ничего обсуждать. Не плачь. Все будет отлично, вот увидишь.
* * *
Алекс быстро спускался по главной лестнице. Он был одет в дорожный костюм: сюртук из тонкой шерсти, желто-коричневый поплиновый жилет и хлопковые брюки. Письмо, которое вчера принес посыльный, требовало его срочного возвращения в Лондон. Его младшего брата Генри исключали из Уэстфилда. Впервые отпрыска благородного семейства выгоняли из престижного учебного заведения.
Разгневанный и одновременно встревоженный, Алекс спрашивал себя, что могло послужить причиной исключения. Генри всегда был непоседой и имел склонность к озорству, однако он обладал добродушным нравом. В своем коротком письме директор Уэстфилда не давал никаких объяснений и лишь заявлял, что присутствие мальчика в школе крайне нежелательно.