– Электромагнитный импульс по вектору двести сорок! – объявил наблюдатель.
– Радар? – быстро спросила Шеремет.
– Какой-то примитивный сканер. Но большой мощности. Источник находится в плоскости кольца, движется вместе с веществом.
– Ну-ка, ребята, поднимем орбиту, прижмемся к кольцу.
Она хотела, чтобы мы потерялись на фоне каменно-пылевой круговерти. Рисково, но могло сработать.
– Упс… – выдохнул О’Браен. – Еще два импульса… о! И еще один.
Я поглядел в иллюминатор. Коричневые волны, сквозь которые просвечивались яркие звезды, надвигались, окутанные светящейся пылевой дымкой. Вещество в кольцах мчалось с огромной скоростью, поэтому разглядеть отдельные фрагменты, даже самые крупные, со столь близкого расстояния было невозможно.
– Это мины, капитан, – сказал замогильным голосом наблюдатель.
– Мины? – спохватилась Шеремет. – Ильин! Оставь нас на этой орбите!
Я пару раз выстрелил двигателями коррекции; дюнное поле колец больше не надвигалось на нас стеной. Теперь мы двигались в одну сторону с пылью и обломками.
– Есть ли еще излуче…
Надежда не успела задать вопрос.
Сейчас уже трудно было сказать, кто оставил здесь мины: «мумии», союзники или сгинувшие вместе со всеми городами и космической инфраструктурой обитатели изувеченной планеты. Предназначались ли они для любопытных, рискнувших забраться в выжженную войной систему Регула А; либо они остались с тех пор, когда на орбите планеты шли боевые действия и на них в свое время подрывались ракетные мониторы «мумий».
Посреди каменной реки полыхнуло плазменно-белым светом. «Приплыли!» – успел подумать я. Взрывная волна вздыбила вещество, слагающее кольца, выгнула под прямым углом к остальному потоку, швырнула в разные стороны.
Я машинально направил корабль в противоположную сторону. Система компенсации перегрузок включилась автоматически, но нас все-таки шарахнуло шестью или семью «же».
Скрючившись в кресле, я вел корабль точно между Сциллой и Харибдой: между приближающимся потоком обломков с одной стороны и поверхностью планеты – с другой. Компьютер отсчитывал километры, оставшиеся до того, как мы рухнем в гравитационный колодец. А темные скалы безымянного мира озарялись тысячами огней: разразившийся метеоритный ливень резал и обжигал базальт, придавая ему новые формы.