– Кто из вас – Мать экипажа? – прошелестел лишенный эмоций голос. Вопрос прозвучал, естественно, на языке Крылатых. – Ей будет оказано почтение Отцом поселения.
Ну, кто-кто… Неужели ты, изувеченное, сведенное с ума создание, не можешь отличить мужчину от женщины?
Камилла оперлась о мое плечо, встала. Запрокинула голову, надавила двумя пальцами на горло и выдала долгий вибрирующий звук. Я помню, как у меня отвисла челюсть, когда увидел, а точнее – услышал, этот фокус в первый раз… Тогда еще в рубку авизо вломились штурмовики «мумий» в цельнометаллических скафандрах, части которых были скреплены заклепками и болтами.
Я поднялся следом за Камиллой.
– Матери-близнецы? – удивилась «мумия» и на всякий случай навела широкий раструб своего оружия на меня.
– Сядь! – бросила мне Камилла, не оборачиваясь.
– Черта с два я тебя оставлю одну! – прошипел ей в спину.
– Побереги себя для Нади, это моя работа!
«Мумия» защелкала зубами. А потом прошелестела:
– Пусть оно пойдет тоже… хочу смотреть, как оно умирает.
– Балбес! – выпалила шепотом Камилла и шагнула к свету. Я кивнул притихшим ребятам и тоже пошел к дверям.
В коридоре стоял запах канифоли. «Мумий» было трое. Все – при оружии; в позолоченных бинтах, каждый из которых покрывала вязь иероглифов. На ногах – высокие, до колен, сапоги. На поясах – патронташи и радиостанции. Микрофоны гарнитур выбивались из бинтов и поблескивали у сухих губ.
Камилла что-то произнесла на тошнотворном языке врагов. «Мумии» в ответ одновременно защелкали зубами. Что это означало – я не знал. Но выглядело отвратительно. Затем одна из «мумий» взмахнула рукой, приказывая идти вперед по коридору.
Свод был низок – наши рослые враги едва не цепляли его макушками. Ярко сиял свет – под стать желтому солнцу Могилы, звезды, которую на Земле называли 37 Близнецов. Сквозняк колыхал бахромчатую растительность, прилепившуюся к стенам на половину их высоты.
За плавным поворотом коридора обнаружилась широкая лестница, ступени которой вели вниз. На одной из ступеней сидела «мумия» и вырезала на гранитной стене причудливые глифы. Существо ловко орудовало бормашиной, время от времени сверяясь с образцами на экране планшета. «Мумия» была так увлечена своим занятием, что на наше появление не отреагировала и поворотом замотанной в коричневые бинты головы.
Чем ниже мы спускались, тем отчетливей слышался низкий гул электрической дуги, и еще становилось тепле… Еще тепле…
Горячо, твою ж мать!
Пылало пламя в полукруглых чашах – тут, здесь, там… Широкий зал, похожий на пещеру, был наполнен тревожным светом десятка масляных ламп. Запах канифоли отступил, смешался с чадом прогорклого жира.