В центре зала находилась магнитная ловушка – при помощи таких устройств на наших кораблях фиксировались гравитационные ядра. Ловушка представляла собой ряд колец, левитирующих одно над другим. К нижнему подсоединялся толстенный электрический кабель. Внутри ловушки был заключен черный желеобразный сгусток метрового диаметра, который парил над каменным полом, едва заметно колеблясь, точно капля воды в невесомости.
Мы с Камиллой невольно приостановились, раззявили рты.
– Темная материя! – ахнул я.
– Знаю, – ответила Милка. – Небарионная форма.
Раздался протяжный стон, зазвенело железо. Мы посмотрели вверх: над магнитной ловушкой, параллельно полу, висела распятая «мумия». Цепи спускались с потолка; крючья, которыми они оканчивались, врезались в плоть «мумии» на спине, на руках и ногах. Бинты были частично размотаны и свисали напитавшимися кровью петлями. Крупные рубиновые капли лениво срывались и падали на сгусток темной материи.
– Вот черт… – протянул я.
И лишь теперь я заметил, что вдоль стен зала и на самих стенах расположен инвентарь, которому бы позавидовал любой профессиональный охотник на ведьм и инквизитор. Тут были и несколько дыб, и аналог «железной девы», высота которой соответствовала росту «мумий». На верстках поблескивали щипцы, ножи, пилы и иглы разных размеров и видов. Рядом с ними лежали всяческие хитромудрые устройства, о принципе действия которых даже не хотелось гадать.
Потом я увидел еще трех «мумий». Одна сидела в углу и утомленно хлестала себя по спине короткой плетью. Щелк-щелк, щелк-щелк… – силенок в этих мощах осталось с гулькин нос. Другая «мумия» накаляла на углях треногой жаровни клещи, похожие на садовый секатор с длинными ручками. Третья «мумия» стояла рядом и разматывала на себе ссохшиеся, грязные бинты.
Жертва, подвешенная над ловушкой с темной материей, неожиданно произнесла на языке Крылатых:
– Мать экипажа вернуть душу в первоначальную тьму…
Цепи, которые удерживали «мумию» под сводом зала, зазвенели.
Камилла что-то сказала на языке врага.
– М-м-м… – отозвалась «мумия». – Быть учено ритуалам? Сладко-сладко… – а затем что-то булькнула по-своему.
Меня пихнули в спину, заставили опуститься на одно колено.
– Отец поселения, любуйся смертью в твою честь! – прошелестел нечеловеческий голос позади меня.
Запах канифоли ударил в нос: перед лицом сверкнул изогнутый, вроде львиного когтя, нож. Его острие было нацелено на мою глотку, а я стоял, как скот, и любовался тем, как играют грани на рубинах – глазах демона, вырезанного на рукоятке ножа.
Милка подошла к магнитной ловушке. Выставила руки ладонями вперед, точно перед жарким камином. Снова что-то сказала… и как ей удавалось справляться с такими животными звуками? Подвешенная «мумия» что-то трижды – высоко, по-птичьи – выкрикнула.