Подобная участь ожидала и Коллина…
Сердце Розали сжалось при виде страданий, которые он испытывал от презрения к себе.
– А твоя мать, – проговорила Розали глухим голосом, – она знала об этом?
– Да, конечно, но не вмешивалась. Она, как я уже сказал, предпочитала оставаться в стороне. Ей не хотелось уезжать из Лондона.
– А граф?
– Он догадывался. Они с бабушкой жили в Северне в замке Беркли.
– Как долго он… Сколько это продолжалось?
Рэнд улыбнулся. Эти ужасные воспоминания всегда были с ним.
– Пока я не перестал сопротивляться и не начал пить по-настоящему. И следующие два-три года прошли для меня в полном помрачении. Позднее, это было в первый год Французской революции, мать скончалась от тяжелых родов вместе с младенцем в д'Анжу. Отец был безутешен.
– А что стало с тобой? – тихо спросила Розали.
"Неудивительно, – сочувственно думала она, – что его глаза бывают порой такими грустными. Неудивительно, что он так хорохорился и пускал пыль в глаза, живя в Лондоне. Иногда воспоминания столь мучительны, что не остается ничего, кроме желания как-то заглушить их!"
– В день похорон, когда все родственники съехались в Варвик, я напился до бесчувствия. Очнулся уже по дороге в замок. Граф решил взять меня с собой. Он подумал, что пьянство – это результат легкомысленности, которую я впитал с молоком матери.
Вскоре меня отправили в школу, а через год отец умер.
Я рожден был, чтобы наследовать эти "благородные" традиции. Я был достоин этого…
Наступило молчание. Розали лихорадочно старалась подыскать слова утешения, но не находила их. Мысль, что он доверяет ей, одновременно и радовала, и пугала ее. "Рэнд, – думала она, – как мне помочь тебе?"
Они продолжали молчать, словно ожидая, что другой заговорит первым. Неожиданно Розали поняла, что нельзя сейчас показывать ему свою жалость. Он был слишком горд, чтобы перенести унижение сочувственных слов. Розали даже не вспомнила, что это был подходящий момент отомстить Рэнду, ведь любое слово могло сейчас больно ранить его.
– Теперь я понимаю, почему ты хочешь избавиться от д'Анжу, – осторожно сказала она. – Чтобы ничто не напоминало тебе больше о тех днях.
Она чувствовала, что еще многое осталось недосказанным, но расспрашивать больше не решалась.
Рэнд с облегчением взглянул на нее, благодарный, что она не выказала своей жалости.
– Сейчас я уезжаю, мне необходимо поскорее уладить все это, – сказал он.
– Да, конечно, – согласилась Розали, пытаясь говорить спокойно.
– А ты побудешь здесь, пока я не вернусь.
– Хорошо.
"Возьми меня с собой!" – хотелось крикнуть ей, но она молчала, закусив губы.