Провинившихся в лагерях сажали в изоляторы на полуголодный паек на известное время — неделю, две больше. Кроме изоляторов в некоторых лагерях были и буры. Это барак, куда попадали всевозможные типы. И кто не знает из подсоветских, что такое бур.
Но заграничники не имеют и понятия об этом бараке, наполненном разношерстной публикой, как сказал штрафной или провинившийся. Уркаши-воры, воровки, проститутки и пр. и пр.
Новичок попадал в это общество, вначале приходил в ужас от того, что делается там. Какие оргии отыгрываются на глазах всего этого общества урками и проститутками, бесстыдными и ненасытными в сексуальном отношении. Первую» скрипку» там играют уркаши с их «дамами». Они имеют везде и всюду атаманов и им подчиняются все жильцы бура. В противном случае избиение а то просто и нож под горло.
Вышедшие из бура во всю жизнь не забудут того цинизма, низкой похабной извращенности, доходящей уму не постижимой, нормальному человеку плотской фантазии. В этом отношении эти выродки людские, перещеголяли все поддонки всего мира.
Это результат Сталинских экспериментов-достижений. Это дети коммунистического воспитания, первого коммунистического поколения, чему, думаю, западные коммунисты не могут, или не схотят поверить.
Много, много можно было написать о лагерях, но всего не вспомнишь, а записывать, т. е. вести дневник в лагерях нельзя: ибо сразу же тебя сделают шпионом и тогда баста. Так один фельдшер Кобелев /при мне/ поплатился за то, что у себя записывал заболевания и смертность среди заключенных.
Вызов в Глав. управление Озрлаг Тайшет
Итак, мы в заброшенном лагере, среди труднопроходимой тайги. Живем и ждем с нетерпением вызова на освобождение. В ноябре отправка началась малыми группами от 3-х до 8-ми человек и то с большими промежутками времени.
В январе пришла и моя очередь. Вызывают нас двоих и в спешном порядке везут на жел. дор. станцию. На короткое время завозят нас в лагерь, находящийся невдалеке от станции.
Там я встретился с генералом Соломахиным и ночью поездом поехали к Тайшету.
Прощайте товарищи, прощай тайга суровая со своими законами нечеловеческими. Многих ты приютила на вечно, но я, даст Бог уйду, уйду навсегда хоть и получеловеком — /инвалидом/ в чужие страны подальше от своей мачехи России, и своей дорогой родной Кубани.
Паровоз пыхтя, потянул свое бремя, состоящее из нескольких пассажирских вагонов, среди расступившейся тайги, искрами освещая и раздирая ночную темень. Станции одна за другой спешат нам на встречу и в конце ночи, кончился наш такой далекий путь.