За несколько дней почтовый ящик переполнился. Я не могла расплатиться по всем этим счетам — погасить растущий долг, — а потому решила не вынимать их из ящика. Поднявшись в квартиру, я тщательно проверила каждый угол, заперла дверь на три замка и пошла в душ. Под горячей водой я почти забылась, но мысли мои все же вернулись к «Кроникл»: смогу ли я убедить редакторов в существовании аудиокассеты?
Я вышла из душа в теплую лужу, натекшую на пол. Дороти на свой страх и риск позволила мне написать статью о пристрастии Барри к азартным играм, и чем это закончилось? Без пленки никто не поверит, что Леонарда убили.
Я стояла в ванной, уже вытертая, и прислушивалась к звукам снаружи. Приоткрыв дверь, не заметила никаких следов присутствия постороннего. Сделала широкий шаг, чтобы посмотреть на входную дверь. Кроссовки для бега лежали там, где я их и оставила, — на кофейном столике. Прихватив их, я пробежала в спальню и прикрыла за собой дверь, чтобы переодеться.
С рекордной скоростью натянула водолазку и джинсы. Зашнуровав кроссовки, слегка расслабилась. Приготовила на скорую руку томатный суп и проглотила его вместе с сыром. Позвонила мама, я отвечала ей спокойно, собранно, словно в обычный выходной, и терпеливо выслушала об изменении свадебных планов кузины Сьюзен. Было почти три часа, когда позвонил Мэтт. Я не стала брать трубку. После гудка автоответчика он извинился за то, что задержался в офисе и не смог позвонить раньше. «Не уходи на работу, пока мы не поговорим, — сказал Мэтт. — Мне очень нужно тебя видеть».
Чтобы позлорадствовать? Проследить, как бы я не написала в завтрашний номер о его обыске? Я схватила желтую куртку для бега, решив слинять из квартиры, пока Мэтт не нанес мне личный визит.
Проходя по коридору, я снова обратила внимание на набитый почтовый ящик. Он так ломился от писем, что почтальон запросто мог отказаться меня обслуживать.
Я остановилась и с трудом вытащила все конверты, стараясь ничего не порвать. Как и следовало ожидать, это были счета: четыре от компаний по кредитным карточкам, одна с квитанцией за телефон с красной полосой предупреждения и письмо, подписанное вручную, — несомненно, от Хэла, владельца дома.
Если бы я выиграла десять тысяч долларов, все проблемы решились бы влет. Однако самый счастливый билет в моей жизни оказался фальшивкой. Не желая думать об удаче и о финансах, я засунула почту под мышку и направилась к машине.
Бросила стопку на пассажирское сиденье. Несколько конвертов упали на пол, обнажив самый толстый, с надписью, сделанной от руки. Знакомый почерк. И вовсе не Хэла.