Я побежала на север, пересекла парк, вернулась по тенистой тропе, оглядываясь каждый раз, когда ветерок колыхал листья или поднимал слишком много пыли. На полпути домой я наконец-то ощутила успокоительную духовную пустоту, некое подобие безмятежности под пестрыми осенними листьями.
Ненадолго. Когда я открыла дверь в квартиру, там разрывался телефон. Уолтер ушел, на матраце лежало сложенное одеяло. Я надеялась, он останется на завтрак, но, должно быть, Уолтер спешил. Трубки не было ни на базе, ни на столе, ни в спальне. Звонок прекращался, отдаленный и приглушенный. В кровь выбросило новую порцию адреналина. Я пошарила под матрацем. Нет.
В итоге я нашла телефон в туалете под полотенцем и приставила к уху.
— Я прочел твою статью в газете. Боже, ты в порядке? — прозвучал знакомый баритон.
— Леонард?
— Ты в порядке? — переспросил он.
— Выбилась из дыхания. — Последовала пауза. — Я бегала.
Трубка выдала короткий гудок, предупреждая, что вот-вот сядет батарея. Неужели Леонард искренне волнуется обо мне? Или расстроился, что я не позвонила на передачу после убийства? А может, в этом маленьком штате радиоведущие всегда звонят домой своим слушателям?
— Я в порядке.
Стоя перед зеркалом шкафа-аптечки, я видела в нем отражение маленькой женщины в мокрой от пота спортивной одежде, с красными щеками и безумными глазами.
— Ты получила мое письмо? — спросил Леонард.
— Да, — ответила я, но все это было сто лет назад.
Пот лип ко мне подобно пару на стекле душевой. Я встала на ванную, чтобы открыть вентиляционное окошко.
— Ты сегодня свободна? Можно пригласить тебя на ленч?
Батарея садилась, и голос его звучал все слабее.
Ленч с Леонардом из «Поздней ночи», с мужчиной, которому я звоню почти каждый вечер и терпеливо жду на проводе. Еще вчера я бы согласилась не задумываясь, но сегодня могла думать только о работе и о разговорах с полицией.
— У меня задание по работе.
— Как насчет вечера? У меня этой ночью выходной. Есть ли у меня шанс увидеть тебя за ужином?
Выходной ночью? Что это значит?
— Я не знаю, когда освобожусь, — ответила я.
— Встретимся в восемь вечера, у ресторана «Рафаэль». — Голос стал едва уловим. — Послушай, я представляю, как действует на людей такая травма. Поговорим, успокоишься.
Телефон издал еще один предупредительный гудок.
Значит ли это, что газета все-таки поместила мою статью на первую полосу? А он решил выпытать из меня детали?
— Что именно ты хочешь? — спросила я.
Батарея так ослабла, что я ничего не услышала.
— Что? — переспросила я, по-прежнему стоя на ванне, и вопрос эхом разнесся по комнате.