Дороти с любопытством наблюдала за моими компаниями. Бумаг в папке не было. Пронзительный звонок наконец-то смолк, но тут же раздался снова. Почему бы этому парню не взять трубку? Неужели я оставила документы дома на столе?
Наконец они обнаружились среди других бумаг в папке. Разгладив помявшийся край, Дороти пробежала глазами протокол и засияла, однако после минутного раздумья погрустнела. Вывод был самоочевиден. Протокол склоняет чашу весов в сторону правдивости моих сведений, но он недостаточен, чтобы опубликовать статью, которая опорочит покойного.
В отчаянии я схватилась за последнюю соломинку:
— Знаю, это покажется вам притянутым за уши, но я уверена, что слышала голос сына Барри по радио, в ток-шоу. Он рассказывал о пристрастии отца к азартным играм. То есть он часто бывает в эфире. Представляется как Андре из Крэнстона. Я узнала голос.
— Радиопередача? — переспросила Дороти.
По тону было сложно понять, как она отреагировала на мое сообщение, и я продолжила:
— «Поздняя ночь» Леонарда. Как вы считаете, следует ли позвонить на станцию, попросить у них старые записи?
— Ты слушаешь «Позднюю ночь» Леонарда?
Судя по выражению ее лица, мнение обо мне резко упало.
— Иногда, — призналась я.
Дороти задумалась. Что этот факт говорит обо мне? О моем образе жизни? О коэффициенте моего умственного развития? Я приготовилась защищаться. Да, Леонард часто впадает в крайности. Особенно когда речь заходит о мэре и казино, но на то есть причины. Я начала подсчитывать количество журналистов «Кроникл», которые звонят ему на передачу, журналистов, которые неожиданно становятся экспертами, обозревателями, признанными специалистами.
— Что-то не так?
Редактор взглянула на меня так, словно ее мысли витали где-то далеко.
— Я пыталась придумать, как это можно использовать, стоит ли искать такую запись.
— А…
— Ведь люди звонят туда под вымышленными именами, так? И радио гарантирует им анонимность.
Я едва сдержала вздох огорчения.
— Полагаю, что да.
— Думаю, нам лучше не втягивать сюда радио.
Я сидела в кафетерии с чашечкой кофе, когда заметила автора некрологов, одиноко жующего пончики.
Ему перевалило за шестьдесят, и у него было килограммов двадцать пять лишнего веса. На лице — помутневшее и усталое выражение человека, который перегорел много лет назад. Пытаясь вспомнить, как его зовут, я закрыла глаза и представила подпись под последним некрологом в Род-Айленде. Итальянское имя, кажется, Мартино.
Он не раз поглядывал в мою сторону, когда я проходила по редакции. Кэролайн как-то упомянула, что некогда он был уважаемым криминальным журналистом. Вспомнила, его фамилия Ди Мартино. Его брат до сих пор работает сержантом полиции Провиденса.