Как же она хотела этого, чего-то неизъяснимо большего…
В дверцу экипажа громко постучали.
Эвелин откинулась назад, словно изумленная птичка, налетевшая на каменную стену.
Джек выругался.
Эвелин потянулась к дверце, но тут же опустила руку и коснулась припухших губ. Ее охватило чувство вины и стыда.
Она подняла глаза на Джека.
— Мы больше не должны так поступать.
— Не пытайтесь отрицать своих чувств, Эви.
— Это была моя ошибка. Не придавайте случившемуся особого значения.
Глаза Джека сияли, как драгоценные камни.
— Вы чувствуете то же самое, когда вас целует Рэндольф?
Эвелин в ужасе подняла руку. «Боже мой, бедный Рэндольф! Я забыла о нем. Как я могла вести себя так распутно?»
Настойчивый стук повторился.
Эвелин распахнула дверцу. Внезапно ей захотелось вдохнуть глоток свежего воздуха после душной темницы экипажа.
Бледное лицо Джанет выглядело обеспокоенным.
— Миледи?
— Да?
— Может быть, нам пора возвращаться?
— Конечно. Отец нас ждет. — Эвелин собралась уже было спуститься на мостовую, когда Джек схватил ее за руку.
— Ступеньку не спустили, — резко заметил он.
Джек первым выпрыгнул наружу, опустил ступеньку и подал Эвелин руку.
Она спустилась, но когда попыталась высвободить руку, Джек не отпустил ее.
— Нам надо обсудить то, что произошло сегодня, — спокойно заметил он.
На краткий миг Эвелин подумала было, что он имеет в виду их страстный поцелуй. Но потом поняла: речь идет об их беседе с костюмершей Бесс Уитфилд.
Судя по его самодовольной ухмылке, Эвелин поняла, что Джек прочел ее мысли.
— Я свободна в понедельник, — сказала она.
— Я буду в Олд-Бейли. — Повернувшись к служанке, Джек обворожительно улыбнулся: — Уверен, Джанет понравится ее первый процесс.
Джек пристально смотрел на прямую спину Эвелин, пока она торопливо шла по улице, а служанка пыталась примериться к ее шагу.
Он был весь напряжен, в венах пульсировала кровь.
О чем, черт возьми, он думал?
В душе зрело раздражение. Это всего лишь неожиданно проснувшаяся страсть. Эвелин красивая женщина. Она пристально смотрела ему в глаза и спрашивала о волнующих его желаниях.
Какой мужчина не воспылал бы страстью в подобных обстоятельствах?
И все же он почувствовал в ней все возрастающую пылкость. Под этим холодным и строгим фасадом скрывалась горячая натура, которая манила, словно промелькнувший мимо голодного охотника быстроногий олень.
В этом-то вся сложность, Джеки.
Эвелин неприкасаема. С ней нельзя шутить, расслабляться. И не только потому, что она клиентка, способная поставить под сомнение его профессионализм. К тому же нельзя забывать, что она еще и дочь самого Эммануэля Дарлингтона.