— Вот как?
— Ему недолго осталось. Это-то меня и беспокоит. Не думаю, что он убийца.
— Почему?
— У него нет мотива. Он овдовел больше десяти лет назад. Детей нет. Даже если у него и был роман с печально известной актрисой и все его проделки нашли подробное отражение в ее дневнике, то кому какое дело?
— Он граф. Общество ему этого не простит. У него есть наследники?
— Племянник в Индии. Насколько я понял, они никогда не были близки. Ньюленд не проявляет к нему никакого интереса, тот лишь унаследует после его смерти титул и деньги.
— Вы же сказали, что он ненормальный. Если он не в своем уме, то может быть опасен.
— Да, я уже видел такое.
И тут Ньюленд внезапно посмотрел в сторону Джека и Эвелин, спрятавшихся за высоким надгробием. На его тонких губах появилась улыбка, и он шагнул к ним.
Эвелин ахнула.
— Идем! — рявкнул Джек. — Сейчас же!
— Но…
Джек схватил ее за руку и потянул.
— Не оглядывайтесь. Сделайте вид, что не заметили его.
Крепко схватив Эвелин за локоть, Джек повел ее по выложенной каменными плитами дорожке между могил. Эвелин с трудом поспевала за ним.
— Он видел нас, Джек.
— Не снимайте шляпу и опустите вуаль. Он понятия не имеет, кто мы.
— Откуда вы знаете?
— Он полагает, наверное, что мы пришли на могилу другого усопшего.
— Тогда зачем бежать? — Эвелин запыхалась, а ведь они еще не прошли и полпути.
Джек даже не замедлил шаг.
— Я не хочу, чтобы вас увидели вблизи и узнали. Пусть Ньюленд и не убивал Бесс Уитфилд, он все равно не в своем уме.
Они добрались до выхода и увидели свой экипаж. Кучер заметил их, соскочил на землю и распахнул дверцу. Эвелин ужасно хотелось оглянуться и посмотреть, не идет ли за ними граф.
— Не надо, Эви, — остановил ее Джек. Он помог ей забраться внутрь и велел кучеру трогаться. Тот вскочил на облучок, и экипаж рванулся вперед.
Эвелин выглянула в окно.
Среди могил у дороги стоял граф Ньюленд. Она заметила его горящий, словно у хищного животного, взгляд и застыла на месте. Потом он поднял руку и махнул им вслед своим окровавленным платком.
В большой стопке приглашений и юридической переписки на столе Эвелин выделялся один конверт — отнюдь не из-за дорогой пергаментной бумаги кремового оттенка, красивого почерка и золотой рельефной печати, а потому что на нем стоял герб виконта Гамильтона.
Эвелин сломала золотую печать и вскрыла конверт. Внутри оказалось приглашение на долгожданный маскарад, который устраивала Сесилия Стэнфорд, виконтесса Гамильтон. Все гости должны были тщательно скрывать свое лицо, словно солдаты во время секретных маневров.