— А если и пехом!?
— Район перекроют. Если они знают, что мы здесь, нам и шагу не дадут пройти!
Ахмедов глухо с подвывом зарычал, как пойманный в капкан волк
— Замочу… зубами рвать буду.
— Осунься! Свирь — ты пашту поежим?
— А.
— Дергай на улицу! Возьми тачку. Любую. Бабло возьми. Дашь водиле. Не скупись. Пусть подхватит нас… на конце улицы.
— Хорошо.
— А ты чо будешь делать? — подозрительно сказал Ахметов
— Через плечо! Делаем так — я иду первым. Догоняю этого, спрошу его — мол заблудился то-сё. Если в масть — я его за руки схвачу, а ты ему пику всадишь. А если это не русист — мимо проходим. Всосал? Только если за руки.
— Это русист. Я ему кишки на кулак намотаю!
— Не вздумай. Делаем тихо, в тачку и на автобус. Если чо — там автобусы с охранниками ходят. Подрежем, хапнем автомат и подорвемся.
Выскочил Свирцев
— Я этой твари кишки вымотаю… — пробубнил чеченец
— Ты за что русских так ненавидишь? — поинтересовался Свирь.
Не нас — а русских. Свирцев — даже в подсознании отрезал себя от народа. Впрочем — от народа он отрезал себя давным-давно, еще до того, как перешел на сторону врага.
Чеченец ожег его взглядом
— Вот за то и ненавижу — процедил он сквозь зубы — что вы даже не понимаете, за что вас так ненавидят.
— Хватит трындеть! — шикнул Буза — Ахмет, закрой хавало! Свирь, пошел, чо встал!
Свирцев выскочил за дверь…
Тимофеев, к сожалению, не был ни разведчиком, ни разыскником и потому — обречен был погибнуть. Он был одним из тех простых и бесхитростных, но в то же время смелых парней, на которых держится государство. В сорок первом — добровольцам из донецких шахтеров не подвезли вовремя оружие, но были гранаты. С ними — они и пошли на моторизованные части Вермахта. И погибли — все до одного. А в сорок первом — сорок втором, пока не подобрались хоть какие-то кадры — таких было полно и в разведке. Как семена клена на ветру — они бросались в ночь с летящего над вражеской территорией транспортника. Плохенькие документы, несколько самых употребимых фраз по-немецки, никакого знания оперативной обстановки на месте, в лучшем случае — пара позывных действующих в районе партизанских отрядов. Немецкие ягдкомангды и фельджандармерия ловила таких сотнями. Удавалось убить хоть одного немца каждому третьему. Удавалось выжить — каждому десятому. Ценную информацию передавал каждый сотый…
— … Извините…
Тимофеев чертыхнулся про себя — у него что, на лице написано? Он даже бороду себе отрастил, чешется — чуть! Но надо. Но тут же — раздражение сменилось заботой о своем, о соотечественнике и даже радость от того, что встретил родную душу в этом глубоко чужом ему, жестоком и страшном лабиринте улиц.