— Пришла все-таки! Ну, что ты вот так сразу видишь новенького?
— Вот его, прежде всего, — ответила я, показывая на фигуру атлетического юноши в человеческий рост.
Он выставил вперед одну ногу, а сжатую в кулак руку прижимал к боку. Второй руки и носа у скульптуры недоставало.
— А, мой грек! — воскликнул Папи, подходя к мраморной фигуре. — Пятый век до Рождества Христова. Истинная находка! В наши дни греческое правительство и не позволило бы вывезти его из страны, но я его купил у одного шведского коллекционера, семье которого он принадлежал еще с девятнадцатого века. — Папи повел меня мимо драгоценной гробницы, укрытой стеклянным футляром. — В наши дни не знаешь, с чем можешь столкнуться, иной раз источники бывают весьма сомнительными…
— А это что такое? — спросила я, останавливаясь перед большой черной вазой.
На ее поверхности было изображено красной краской около десятка или немного больше человеческих фигур в театральных позах. Это были две вооруженные группы, стоявшие лицом друг к другу, и во главе каждой из маленьких армий был обнаженный мужчина с яростным лицом. Предводители держали копья, готовясь швырнуть их друг в друга.
— Обнаженные воины. Интересно.
— А, ты об этой амфоре… Она лет на сто помоложе грека. Это схватка двух городов, а ведут армии нумины.
— Ведет кто?
— Нумины. Нумин в единственном числе. Разновидность римских божеств. Наполовину человек, наполовину бог. Его можно ранить, но не убить.
— Значит, они обнажены потому, что они боги? — спросила я. — Им не нужны доспехи? По мне, похоже на позерство.
Папи хихикнул.
«Нумин, странное слово», — подумала я и пробормотала себе под нос:
— Немножко похоже на «нума».
— Что ты сказала? — вскрикнул Папи, и его голова при этом дернулась от вазы ко мне.
Вид у него был такой, словно его кто-то ударил.
— Я сказала, что «нумин» звучит похоже на «нума».
— Где ты слышала это слово? — спросил дед.
— Не знаю… по телевизору?
— Очень в этом сомневаюсь.
— Я не знаю, Папи, — растерялась я, отворачиваясь от его лазерного взгляда и пытаясь найти в галерее что-нибудь такое, что помогло бы мне вывернуться. — Наверное, оно мне попалось где-нибудь в старых книгах.
— Хмм… — Дед не слишком уверенно кивнул, принимая мое объяснение, но взгляд у него остался встревоженным.
Когда Папи обнаруживал, что кто-то, кроме него, знает о всяких его архаичных богах и чудовищах, он всегда приходил в волнение.
— Спасибо, что пригласил меня сегодня, Папи, — заговорила я, спеша сменить тему. — Но ты ведь хотел о чем-то со мной поговорить? Кроме скульптур и ваз, да?