— А как же героизм, смерть на поле боя, например? По-вашему же выходит, что проще убежать?
— Героизм? Во-первых, если вы замечали, большинство героев глуповаты, что тоже мешает им трезво оценить опасность. Но здесь все сложнее. Героизм может, например, объясняться излишним самолюбием — для некоторых людей уязвленное самолюбие страшнее смерти. Позорно бежав с поля боя, такой человек не сможет выносить насмешку.
— Ах, вот как… Но мы говорили о любви и отвлеклись. Мне в голову пришла такая мысль: вот я, к примеру, люблю природу. Горы, допустим, или лес. Или облака. Неужели вы и здесь обвините меня в усмотрении выгод? Какие выгоды я могу получить от облаков?
— Пожалуйста. Выгоду вы получаете уже сейчас, сразу, ведь само наблюдение вызывает у вас приятные ощущения. В данном случае вы любите облака просто ради удовольствия от их созерцания. Кстати, подобные чувства примешиваются и к иным формам любви. Вот вы на меня смотрите и заранее наслаждаетесь возможными… скажем, благами в будущем.
Герцог смутился. — Я… Вы не совсем правы…
— Ну что вы, Владимир! — рассмеялась графиня. — Неужели вы станете отрицать, что посещаете мой замок с целью завоевать мое сердце? Я не поверю!
— Нет, не стану, — герцог совладал с собой и напустил на лицо насмешливое выражение. — Скажите, Валерия, а мне это удается?
Графиня внимательно поглядела на собеседника.
— Возможно… — загадочно ответила она.
Они некоторое время молчали.
— Что ж, какие еще заблуждения вы хотите развеять?
Герцог задумался.
— Это сложно. Мне надо обдумать услышанное… Хотя… Есть у меня к вам один вопрос. Скажите, Валерия, вот вы все так логично объясняете, все вам известно… Причем то, что вы рассказываете, у «простого обывателя», как вы говорите, может вызвать только страх или отвращение. Страх перед самим собой и отвращение к самому себе. А не тяжело вам жить, осознавая такую истину?
Графиня вдруг помрачнела. Прошло несколько минут, прежде чем она ответила. И не было в ее голосе ни насмешки, ни поучения, ни презрения.
— Да, — ответила она. — Тяжело. И я отвечу вам больше. Отвечу словами из Послания. Словами, единственно ценными в этой книге. «Скорбь меня гложет, Господи. Ибо познание есть скорбь…»
— Ну, здравствуй. Как самочувствие?
— Благодарствую, лучше. — Я вас должен поблагодарить за спасение, отцы, Охотник посмотрел на Петра. — Если бы не вы, прикончили бы меня добрые крестьяне…
— Помогать страждущим — наш долг, — важно сказал Лука.
— Мы рады видеть, что ты поправляешься, — Иоанн решил перейти к делу, — и надеемся, ты пояснишь нам, что же произошло на просеке, где тебя нашли.