— Уходи, ленивая собака! Если к вечеру не будет готово все, что приказано, я с тебя шкуру спущу. Уходи!
Баймурад, видя, что хозяину лень вставать для расправы, даже не пошевелился. Он только тихо, почти шепотом, проговорил:
— Ваша дочь Турсуной собирается уехать обратно в Ташкент.
Сон моментально слетел с Тургунбая. Рывком подняв голову с подушки, он уселся на одеяле.
— Ты что, сын бела, лишился остатков ума? Зачем моя дочь поедет обратно в Ташкент?
— Потому что ей там нравится, — ответил Баймурад.
Тургунбай несколько мгновений сидел молча, обдумывая сообщение. Баймурад ожидал, что хозяин разразится яростным взрывом криков и брани, потребует дочь к себе и приступит к расправе.
Но взрыва не произошло. Тургунбай пренебрежительно усмехнулся и махнул рукой.
— Без моего разрешения она никуда не уедет. Я отец, — проговорил он. — Иди работай!
И Тургунбай снова начал укладывать свое тучное, но все еще могучее тело на одеяло.
— Она знает, что вы не разрешите. Она бежать хочет. Тимур, сын кузнеца Саттара, поможет ей добраться до Ташкента, — проговорил Баймурад безразличным голосом и поднялся, чтобы выйти из комнаты. Но едва лишь он сделал шаг к двери, как, пораженный последними словами наперсника, Тургунбай рявкнул:
— Садись! Рассказывай, шелудивая собака, все, что тебе известно.
Баймурад сам испугался бешеной ярости, прозвучавшей в окрике Тургунбая. Приниженно, скулящим от страха голосом, он передал Тургунбаю все, что слышал.
Тургунбай был ошеломлен. Он видел, что Баймурад не обманывает, — как бы и впрямь Турсуной не решилась бежать из родного дома, а уж от сына кузнеца всего ждать можно.
Впервые Тургунбай почувствовал себя растерянным. Что-то надо было предпринять, и предпринять немедленно, а что, он и сам не знал.
Чутьем он понимал, что криками и угрозами, пожалуй, только испортишь дело, что надо крепко обдумать все и действовать осмотрительно.
— Выйди, — угрюмо приказал он Баймураду, — подожди за дверью. Я позову.
Баймурад, почтительно согнувшись, вышел.
Тургунбай встал, несколько раз медленно прошелся по комнате. Мысли, как облако назойливой мошкары, роились в его мозгу.
«Баймурад не лжет, — думал Тургунбай. — Но если в селении узнают, что у Турсуной есть что-то с Тимуром, сыном этого богоотступника Саттара, то позор, который обрушится на мою голову, мне не избыть до самой могилы. Надо запретить Баймураду распускать язык, пригрозить ему. Пусть и дальше следит и обо всем мне рассказывает. Это первое. Потом надо убрать из кишлака этого кузнечонка; лучше даже, если он исчезнет вместе с отцом. Но как это сделать? Надо придумать! А затем поговорить с Турсуной. И если она не послушается, запереть ее. Запретить выходить из женских комнат даже в наружный двор. Надо рассказать обо всем святому ишану и спросить его совета. Но об этом потом. Сейчас самое главное — заставить молчать Баймурада и избавиться от кузнечонка».