Пылавшая крыша жилища грозила каждую минуту обрушиться. Пора было подумать о закрывшихся внутри бандитах.
Пройдя через толпу с готовностью перед ним расступившихся крестьян, Ланговой рукояткой маузера постучал в дверь дома.
— Эй! — крикнул он что было силы. — Слушайте меня, курбаши Курширмат! Предлагаю вам и вашим единомышленникам сложить оружие и сдаться. На раздумье даю три минуты, — и, взглянув на пылающую кровлю, добавил: — Хотя крыша, пожалуй, и трех минут не выдержит. Торопитесь.
Ответ неожиданно раздался совсем рядом. Видимо, огонь выгнал главарей шайки из комнат, и они сейчас столпились около самой двери, ведущей из прихожей наружу.
— Мы согласны сдаться, но требуем… — заговорил из-за двери чей-то хриплый голос.
— Ничего требовать я вам не позволяю. Складывайте оружие и выходите поодиночке с поднятыми кверху руками. У вас осталось две минуты.
Из-за двери донеслись приглушенные голоса… Там, очевидно, спорили. Затем вдруг кто-то раздраженно крикнул: «Ну, и уходите к черту, трусливые…» — И сразу же глухо стукнул пистолетный выстрел.
С полминуты за дверью царило молчание. Затем снова хриплый голос сказал:
— Мы сдаемся, командир! Пусть эти псы из ущелья отойдут от дверей. Мы сдаемся Красной Армии. Крестьяне не имеют права стрелять в нас. Мы пленные.
Из открывшихся дверей вначале повалили клубы дыма, затем один за другим вышли пять человек. Впереди шел хранитель гробницы Исмаил Сеидхан, за ним Курширмат — невысокий толстый человек в дорогом парчовом халате. Лицо его было красным. Маленькие, слезящиеся, почти лишенные век глаза смотрели зло, как у затравленного хорька. Последними вышли ученик Исмаила Сеидхана и двое молодых, богато одетых басмачей, — видимо, личная охрана курбаши.
Глазами, полными неистребимой ненависти, смотрели дехкане на главарей воинства ислама. Только авторитет Красной Армии удерживал дехкан от немедленной расправы с пойманными грабителями. Взглянув на своих, еще вчера покорных прихожан, хранитель гробницы, как в ознобе, передернул плечами и торопливо зашагал к охраняемой Горловым группе басмачей.
— Стой! — приказал Ланговой. — Саттаров и Салихов! Снимите с них чалмы и свяжите им руки. Да покрепче!
Под одобрительные возгласы крестьян Саттаров с Салиховым стали стягивать покорно протянутые им руки врагов.
— А где ваш помощник? — спросил Ланговой Курширмата. — Где Иранбек?
Курширмат, не разжимая губ, мотнул головой в сторону догоравшей постройки. Встретив недоумевающий взгляд командира, ученик хранителя гробницы торопливо пролепетал, угодливо кланяясь: