Заторы и неразбериха лишь усилились из-за несогласованных действий командиров танковых групп, которые повели свои подразделения через ряды артиллерийских дивизионов, и «тридцатьчетверки» и тяжелые ИСы уперлись в тягачи с артиллерийскими орудиями.
К вечеру артиллерия так и не добралась до позиций, с которых можно было нанести массированный удар по фашистским подразделениям, оборонявшим Зеелов и скаты высот.
С наступлением темноты боевые машины отступили на более защищенные позиции на скатах. Немцы попытались продвинуться с верхних ярусов к подножью высот, но их встретил огонь штрафников. Их в резерв не выводили.
Аникинцы расположились в занятой еще до наступления сумерек вражеской траншее. Трупы немцев, которыми было усеяно дно окопов и разбитые блиндажи, снесли в дальнюю оконечность, а собранное оружие сложили возле блиндажа. Здесь и отсыпались, выходя в боевое охранение по очереди на час, как определил старший лейтенант Аникин.
Благо, здесь бойцам удалось восполнить недостаток в главном, заглушив сильнейший голод и пополнив запасы гранат и патронов. Сумки немцев были полны сухарями и колбасой, а в немецком блиндаже Латаный нашел целый ящик немецкой тушенки.
За час до этого он уничтожил из одного из своих ПТРов пулеметную точку в этой самой траншее, а сейчас пополнил боеприпасы для трофейного противотанкового ружья несколькими запасными обоймами.
И остальные аникинцы собрали богатый урожай немецких винтовок, гранатометов и пистолетов-пулеметов. Капустин, которого первым назначили в боевое охранение на левый фланг, гордо пошел на свой боевой пост, обвешанный тремя «фаустпатронами», помимо которых спереди, на груди у него болтались два «шмайсера» с двумя полными запасными магазинами.
– Ну, ты елка новогодняя… – подтрунивал над ним Кокошилов. – Щас немцы придут вокруг тебя хороводы водить…
Кокошилов как в воду глядел, только прогноз его сработал не на Капустине, а на нем самом. Примерно в начале третьего ночи на правом фланге, за блиндажом, раздался взрыв гранаты, выпущенной из одноразового гранатомета.
Кокошилов, охранявший беспробудный храп своих товарищей на самой оконечности рва, заполненного убитыми немцами, уловил шорохи. Это группа живых немцев пыталась пробраться вниз, к подножью скатов, но в темноте не заметила ни бдительного Кокошилова, ни храпящих в блиндаже штрафников.
Яркая вспышка разорвала непроглядную темень, высветив корчащиеся вражеские силуэты. Тут же на вершине и повсюду на склонах вспыхнули ярко-красные факелочки пулеметного, автоматного и винтовочного огня.