Разбуженные стрельбой, рассерженные штрафники в этой ночной какофонии уже вовсю продемонстрировали, что такое боец штрафной роты, который не экономит на боеприпасах. Ударили из всех видов имевшегося и добытого в дневном бою оружия: три пулемета, в том числе один «дегтярев» и два трофейных МГ, три противотанковых ружья, «шмайсеровские» пистолеты-пулеметы, ППШ, магазины которых были пополнены в роте еще утром, и, наконец, гранаты и «фаустпатроны» всевозможных калибров и модификаций.
Бойцы обнаружили в ячейках убитых даже трубы многоразовых гранатометов с реактивными зарядами к ним. О мощи устройств свидетельствовало то, что они были оборудованы защитными экранами. Использовать такую штуку против фашистов было очень кстати. Аникин вспомнил, как впервые столкнулся с этим эффективным оружием во время ожесточенных, кровопролитных боев на Днестре. Но выяснилось, что пользоваться ими во взводе никто не умеет.
Аникин под храп своих подопечных просидел ночь в блиндаже, объясняя желающим систему магнитного зажигания устрашающей фашистской штуковины.
Освоить незнакомую систему вызвались Латаный и Нефедов. Особенно нетерпелив был второй. Латаный утверждал, что якобы в совершенстве владел всем, что стреляло. Но уже первое действие – необходимость зарядить трубу – поставило Штопаного в тупик, и он только виновато пробормотал: «До этого наш взводный Колюжный был мастер… Любое бревно мог заставить выстрелить…»
Все же, попотев с полчаса под терпеливым руководством командира взвода над принципом боевого взвода, и тот и другой бойцы в итоге трубу зарядили и гранатомет с реактивным зарядом к стрельбе подготовили. Произошло это как раз в тот момент, когда Кокошилов застукал фашистов, пробиравшихся вдоль временных позиций штрафников.
Когда вместе с остальными по врагу нанес удар полноценный расчет многоразового гранатомета, это навело в немецких позициях шороху.
Немцы, озадаченные неистовостью оказанного им под самым боком сопротивления, как-то сникли. И здесь проявилась их не раз наблюдаемая Андреем на войне педантичность, которая позволяла врагу даже весьма успешное развитие боя прерывать и отодвигать на потом только потому, что наступала ночь и пора было отсыпаться. Эта война «по режиму и предписанным инструкциям» в немалой степени была уязвимым местом противника и нередко спасала русские жизни.
Вот и сейчас, когда фрицы вполне обнаружили вражеские позиции у себя под самым носом и могли бы запросто подавить их двумя-тремя прицельными выстрелами орудий, выкаченных на прямую наводку, или минометами, они предпочли не возиться с русскими по ночи и оставить выяснение отношений с «иванами» до утра.