– Товарищ старший лейтенант… товарищ старший лейтенант… – За плечо Аникина тряс Каданцев.
Его потное перепачканное лицо сияло от радости, и правой рукой он все время тыкал в сторону фольварка.
– Наши, товарищ старший лейтенант… Со стороны насыпи идут…
Аникин вскинул свой бинокль. Вдали, за полуразрушенным хозяйским домом, виднелись малюсенькие темно-зеленые коробки. Сначала Андрей заметил две, потом из-за развалин показалась еще одна, потом еще.
– Вроде на «тридцатьчетверки» не похоже… – воодушевленно проговорил Аникин.
– Да вы что… – рассмеялся в ответ Каданцев. – От «тэшки» пыль бы стояла столбом. У нас же выхлопы – в землю. И рев посильнее… А тут аккуратный такой гул, и не пылят, как черти… Это «самоходки», семьдесят шестые. Пушечка послабее нашенской, но ЗИС – тоже ничего… Немцу вжарить могут – будь здоров…
«Наши!..» – эта весть вмиг, как электрическая искра, прошла по цепочке штрафников. СУ-76 медленно, по диагонали, пересекали территорию фольварка, приближаясь к северо-западному углу поместья, где цеплялась за оборонительный рубеж горстка штрафников. Неожиданная огневая поддержка орудий русских «самоходок» оказала обескураживающее воздействие на наступавших немцев.
Враг спешно бросился отступать на ту сторону канала. Но там их встречали осколки снарядов русских «саушек». Экипажи СУ-76 методично обработали ельник на том берегу, подавив минометные расчеты врага, а потом перевели огонь в глубь немецких позиций, в сторону Ратштока, начав работу по целям, выявленным в ходе разведки боем, проведенной штрафной ротой.