Добравшись до верхней лестничной площадки, я увидела распахнутую тяжелую дверь, покрытую темным лаком. За ней белела вторая дверь, более традиционная — из белой крашеной панели. Она была закрыта. Я быстро оглядела обе створки. Наверное, говоря про дуб, привратник имел в виду внешнюю темную дверь. Неудивительно, что я чувствовала себя здесь крайне неуютно, будто попала в чужую страну без путеводителя и с трудом понимая местный язык. Я постучалась в панельную дверь, услышала долетевшее изнутри приглушенное «войдите» и толкнула створку.
Кабинет профессора Уэсткотта был большим, темным и страшно захламленным. Я остановилась на пороге и покосилась на пол, боясь споткнуться о кипы книг и бумаг, наваленных на ковре. Очень яркая настольная лампа служила единственным источником света, если не считать высоких окон с тяжелыми шторами, едва пропускавшими серые дневные лучи. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Казалось, они тоже поглощают свет и разносят запах затхлости. Во всяком случае, я надеялась, что этот «аромат» исходит от книг.
— А, полиция! — раздался голос из темноты за лампой. — Простите за беспорядок. В данный момент я пребываю в объятиях Вергилия, готовлю новый выпуск «Георгик» для университетского издательства, с головой зарылся в книгах и совсем запустил кабинет. Вы знакомы с Вергилием, констебль Керриган?
— Только заочно. Но вы занимаетесь интересной работой, — вежливо сказала я.
— Сомневаюсь. — Он вышел из-за стола, и я увидела высокого мужчину с лысиной, окаймленной редкими седыми волосами, и в очках с толстыми стеклами, выдающими завзятого книгочея. — Однако спасибо на добром слове.
Замдиректора колледжа оказался гораздо приятнее, чем я думала после нашего телефонного разговора. Он явно старался избавить меня от смущения, будто имел дело с напуганной студенткой. Признаться, в его обществе я и впрямь ощущала себя робкой восемнадцатилетней девчушкой, дрожащей перед экзаменом, хоть была на целых десять лет старше и к тому же служила констеблем столичной сыскной полиции.
Возле двери стояло маленькое малиновое кресло, заваленное книгами и бумагами. Уэсткотт указал на него.
— Садитесь, пожалуйста. Скиньте куда-нибудь эти вещи.
Мне понадобилась минута, чтобы убрать с кресла весь хлам. В бумажном ворохе неожиданно обнаружился носок цвета хаки. Я осторожно повесила его на стопку книг у моих ног. Наконец усевшись, я наткнулась на острый внимательный взгляд профессора Уэсткотта, который успел занять кресло с прямой спинкой в центре комнаты.
— Простите, что был с вами краток по телефону. Терпеть не могу этот чертов аппарат! Он всегда звонит не вовремя! Итак, вы хотели спросить меня про какого-то студента.