- Что? - прошептала Наташка.
- Сам не знаю, что… - тоже шепотом ответил Анискин. - Тут вот так, здесь наперекосяк, с другой стороны навыворот, а изнутри шерсть.
- Ха-ха-ха! - раскатилась на весь дом Наташка. - Так это же у нее дубленка - шуба такая… Дубленка, говорю, шуба такая.
- Во! Во! - обрадовался участковый. - Шибко здорово на фронтовой полушубок сходит, только все наперекосяк да боком.
Он пыхтя сел на стул, что располагался посередь комнаты.
За стенами добротного дома пошумливала вечерняя улица, на реке шипел паром и колотил о воду плицами какой-то небольшой пароход, поселковая электростанция на базе локомобиля тоненько свистнула, что означало - половина десятого. С тяжелым гулом и гусеничным звяком прошел по улице трактор и вдруг заглох, отчего наступила такая тишина, что в ушах зазвенело.
- Да-да! - негромко и грустно произнес Анискин, опуская голову. - Хорошо живете, Наталья Кузьминична, а вот здоровье не бережете… Нет, нет, не бережете! - Анискин поцыкал зубом и укоризненно покачал головой: - Сегодня утром встречаю на улке вашего Леонида Борисовича, гляжу на него, а у самого сердце кровью обливается… Это чего же, думаю, с мужчиной-то произошло, что с ним, соображаю, такое подеялось, что он сам не в себе…
- Как это сам не в себе? - всполошилась Наташка Казакова. - Ты о чем это, дядя Анискин? Ой, не пугай меня, у меня сердце сильно слабое… Ну, не томи, говори, чего ты у Леонида Борисовича приметил!
Однако участковый не сразу дал ответ Наташке Казаковой. Он еще несколько раз тяжело вздохнул, еще разочек цыкнул зубом, вытер пот с широкого лба.
- Шибко похудел Леонид Борисович, - сказал наконец Анискин. - С лица здорово спали, и я так думаю, что это он оттого, что…
- Отчего? Дядя Анискин, отчего это? Ну, скажи, ну, ответь!
Участковый в последний раз тяжело вздохнул.
- Я по киномеханику Голикову, который Верки Косой муж, суждение имею, - неохотно сказал он. - Киномеханик такой худущий, да такой с лица бледный, что страсть. А отчего? Да оттого, что Верка Косая его одной картошкой да капустой кормит… Ни тебе масла, ни тебе сала, ни тебе мяса. Все у нее на тряпки уходит, а муж бегает по деревне тонкий да звонкий, ровно гончая собака.
Наташка Казакова сердито поджала красивые, вырезанные сердечком губы.
- А к Леониду Борисычу како это прикосновенье имет? - на местном наречии спросила она. - Какой такой есть у тебя, товарищ Анискин, замет или факт, что Леонид Борисович на одной картошке да капусте сидят? Ты, может, фактом располагаешь, а, товарищ Анискин?
- Да, - ответил участковый. - Ты почему четыре дня мясо в сельпо не брала? А тот килограмм, который ты пять дней назад покупала, он ведь давно, поди, съеден… Леонид-то Борисович - мужчина крупный, видный, красивый… Вот ты мне ответь, почему ты его на одной картошке и капусте держишь? Ну, отвечай!