У стана пришлось причаливать и выгружаться на неудобном, топком месте - мысок заняли соседи. Эта толстозадая халда со своим обормотом вздумали рыбачить! Выбрали место и времечко! Прямо с берега забросили удочки в кромку камыша и бросили хлыст на воду, а сами босые топтались в грязи. Ничего глупее нельзя было придумать.
- Толя, а они карася поймали, - по секрету сообщила Наташа.
- Кто? - не поверил Анатолий.
- Она с сыном. Здоровенного…
- Какого карася? Я пол-утра просидел… Ветер все испортил.
- Правда-правда, я сама видела. Такая противная. Парень говорит: «А вдруг нельма попадется?»
- Какая еще нельма, господи? Идиоты… Нельма - редкая речная рыба.
- А я сначала не поняла. Она ему говорит: «Тише, а то услышит, - он ведь начальник какой-то, интеллигент в шляпе».
- Ха-ха-ха! Вот дуреха! В шляпе… Правда, в шляпе, которая ей ровесница. - Антипин больше не хотел шептаться, говорил полным голосом. - До чего же глупая баба! Пусть слушает.
- Она говорит, что легковые машины все жулики покупают. Государственные списывают и по себе разбирают…
- Идиотка…
- «Отец приедет, а мы уже с ухой!» А парень: «Дров-то нету!» - «Наберем» А парень: «Не хватит - у них возьмем».
- Что?! Я им покажу «у них». Пусть попробуют! - У Анатолия Степановича привычно заиграли желваки. - Хозяева нашлись! - Ему теперь даже хотелось, чтобы эти попробовали, хотя бы дотронулись до одной его хворостины, он им тогда!…
Но баба никаких агрессивных действий себе не позволяла. Конечно, она слыхала его громкие реплики и оценила их решительный тон, но виду не подавала, только молола и молола беспрестанно всякую невыносимую чепуху.
- Мамка, глянь, повело, повело! - вопил обормот.
- Чо ревешь? Тяни! Ха-ха-ха! Два налима прошло мимо, два язя - оглянуться нельзя! Самый жирный ушел, гладкий, сало с плавников так и капает. Не то что этот черт плешивый. А молодой еще. Ничо, щас другого зарыбачим. Где банка с бикарасиком? Давай другова насадим. Ну-ка плюнь, как папка всегда. А эта красотка на стульчике посиживает, книжку почитывает. Ха-ха-ха! Они с книжками-то своими на берегу с голоду окочурятся. То-то худобины оба, как воблы. Караси в озере воду на себе носят… Покойница жива была, все так говорила: рыба, мол, аж воду на себе носит. А он рыбачить не умеет. Подумаешь, шляпу напялил, чучела плешивая.
Разумеется, стыдно ему обращать внимание на вздорную бабу. «Красотка на стульчике», разумеется, его Натка; почему-то складной стульчик, на котором Наташка читает в тени, особенно раздражает это помело. А «плешивая чучела», стало быть, он сам. Анатолий Степанович на секунду как бы увидел себя со стороны. Да, сухощав, лицо грубовато высечено, поблескивают стальные зубы; редкие, выгоревшие до белесости соломенно-рыжеватые волосы просто приглаживает ладонью на лоб, не заводя никакой прически. Он все-таки казался себе подобранным, в некотором роде спортсменом в зрелых годах.