Мне в руки дали удилище. Раскачивающаяся леска с извивающимся дождевым червяком на крючке прошла мимо моего носа.
- Поплюй три раза на него, тогда лучше будет клевать!
«Что это еще за шутка? - думала я про себя. - Впрочем, может, так и должно быть: если не выполнять всех обычаев, рыболовом, видно, не станешь».
Наконец посчастливилось всю эту снасть с попутным ветром забросить к камышам. Пусть мокнет! Мне остается только присматривать за нею… На носу лодки шла сборка другой удочки. В стороне купалась чудесная маленькая чаечка… Да один слепень укусил меня за ногу…
- Поплавок исчез!!! - так крикнула я, что далеко-далеко сидевшие чайки с испуга поднялись в воздух.
- Тяни!
Виух! Что-то брыкающееся высоко просвистело над головой, конец удилища шлепнулся за моей спиной в воду, а лодка угрожающе накренилась набок. Еще немного, и я через борт свалилась бы в воду.
С бьющимся сердцем вытащила удочку и увидела на крючке оторванную рыбью губу. Это была моя первая добыча.
- Да-да, - сказал рыболов, посмеиваясь, - не всякое начинание бывает удачным. А рыбная ловля особо тонкое дело. Здесь действуют своеобразные законы вежливости: если рыба с тобой поздоровается поклевкой,- то ты должен ответить ей маленькой подсечкой. С грубой силой или с таким темпераментом, как у тебя, нечего и начинать рыбачить.
Попробовала ловить вежливее и с чувством. И правда, дело пошло. Что из того, что попадались маленькие, но все же это были рыбы. Первые собственноручно пойманные рыбки! Итак, я рыболов! Разумеется, я еще не могла сама - сердце к этому не лежало - надевать на крючок червяка. Эх, дойти бы до того, чтобы обходиться без посторонней помощи!
Вечер подошел страшно быстро! Бесконечно жаль было вытаскивать якорЯ. Но делать нечего - густеющие сумерки стали мешать ловле. В рюкзаке было около 2 килограммов рыбы: окуней, плотвы и одна щучка. Дома я почувствовала приятное утомление (интересно: того, что утомление бывает приятным, раньше я как-то не замечала). Вечером, когда легла в постель и закрыла глаза, я все еще видела переливающееся озеро, купающихся чаек, бьющихся на крючке серебряных рыбок. Пожалуй, придется еще сходить. В этом «еще сходить» заключалась таинственная удивительная сила!
Так, незаметно для себя, я неожиданно окунулась в новую жизнь, которая до этих пор была для меня совершенно непонятной. Кого эта «болезнь» не -затронула, тот не поймет и чувства, заставляющего опять и опять брать рыболовное снаряжение и идти, иногда очень далеко, чтобы увидеть поблескивающую водяную гладь, услышать шорох камышей, испытать счастье удочкой за камнями и лопухами, долго брести по берегу, услышать магическое слово «берет» или, по крайней мере, увидеть того, у которого «взяло».