Она действительно знала. Но скрывала эту тайну от них обоих.
Его руки ласкали ей бедра, все впадинки и выпуклости, заставляя издавать громкие стоны. Алекс гладила его по спине, прижимая к себе.
Его руки словно хотели на ощупь запомнить каждый дюйм ее тела, поднимая в ней такую огненную бурю, такое желание, которое невозможно было насытить. Она целовала его грудь, зарываясь в светлую поросль на ней. Его тело буквально сгорало, пока он не понял, что еще чуть-чуть — и сойдет с ума.
Он раздвинул ее колени, открывая доступ к ее женской сути. Он проник в нее почти грубо, отчаянно нуждаясь в ней. Александрия почувствовала его затруднение при входе. Он был слишком большой для нее. Когда она заколебалась и попыталась отстраниться, он обхватил ее бедра руками и удержал плотно прижатой к своему телу.
Доверься мне, Александрия, — шептал он в ее голове. — Я никогда не сделаю тебе больно. Твое тело нуждается во мне. Почувствуй, как ты нужна мне. Мы одно тело, сердце, душа и разум.
Она поняла, что не в силах противостоять перекатам его голоса. Ее губы спустились ниже по его груди и нашли его пульс. Язык гладил и ласкал его. Он сильнее сжал ее бедра, словно от боли. Ее зубы глубоко вошли в его тело, а он в ответ еще глубже проник в нее. Вспышка молнии осветила небо, она шипела и танцевала, проносясь через открытую дверь, белая и голубая полосы, словно солнце, соединили их. Алекс вскрикнула от боли и наслаждения. Хриплый победный крик Эйдана слился с ее криком.
Он начал двигаться, не в состоянии выносить напряжение ее горячего бархатного футляра, сжимающего его изнутри. Увлекшись, он захотел раствориться в ней. Огненные прикосновения довели его до пика, и он испытал такое удовольствие, что потерял ориентацию во времени и пространстве. Цвета бешено закружились перед глазами. Их запахи — мускусный и нежный — смешались, создавая аромат любовных ласк. Ее губы отвечали неистовыми ласками на дикое безумие его тела. Он потерял себя в наслаждении, входя все глубже и сильнее, желая только одного — чтобы их сердца и легкие стали едиными, чтобы их нельзя было разделить.
Александрия лежала под ним, испуганная утратой чувства времени. Языком она прошлась по краям раны на его груди, смакуя ее мужской вкус. Его руки все еще сжимали ее бедра, удерживая их для проникновения. Она видела, как его глаза стали одного цвета с волосами, а лицо перестало быть напряженным. Алекс положила ладони на его ягодицы, чтобы ощущения стали еще полнее.
Эйдан издал горловой стон, словно рвущийся из глубин души. Поднял голову, и глаза темного золота сверкнули безумным голодом. Он поцеловал ее веки, уголки рта, подбородок. Алекс чувствовала его дыхание на своем горле, ласки его языка. Ее тело сжалось, отвечая, усиливая его удовольствие, пока он не решил, что умирает.