— Очень хорошо, спасибо.
Подняв бокал вина, он произнес:
— Твое здоровье, — и они чокнулись.
Он часто виделся с ней после ее приезда в Париж и хотел продолжать эти встречи. Но понимал, что должен проявлять осмотрительность.
— Ты так на меня смотришь…
— Прости, — извинился он. — Ничего не могу с собой поделать. У тебя лицо такое… одухотворенное.
Тихонько рассмеявшись, Мария покачала головой:
— Мона Лиза — вот по-настоящему одухотворенное лицо.
— Да, ты права, но и твой портрет тоже должен написать великий художник, современный да Винчи.
Не успела Мария ответить, как к столику подошел официант. Она заказала устриц и парового палтуса, он взял то же самое. Когда они остались одни, Мария сказала:
— Сегодня в Лувре я видела Александру Гордон.
— И как она? Наверно, рада была тебя видеть?
Мария вздохнула:
— Я с ней не говорила. Я вдруг смутилась и ушла прежде, чем она успела меня заметить. Наверное, это было глупо.
— Неужели вы так серьезно повздорили? Четыре неразлучные подруги?
— Теперь наша ссора кажется детской, даже глупой… — Она запнулась.
Увидев, что Мария не хочет обсуждать эту тему, он сказал:
— Тебе ведь очень нравится в Париже?
— Да, благодаря тебе. Ты такой милый.
Он дотянулся до ее лежавшей на столе руки.
— Я просто без ума от тебя, Мария. Надеюсь, ты от меня тоже.
Немного помолчав, она ответила:
— Да, Ники, тоже.
— Я очень рад, что это взаимно.
Они сидели молча, держась за руки, пристально глядя друг на друга, пока не принесли устриц. Выпустив ее руку, Ники взял вилку, недоумевая, что с ним такое происходит. Он, тридцативосьмилетний мужчина, повидавший жизнь, чувствует себя как школьник. Я рехнулся, подумал он, просто рехнулся.
Съев несколько устриц, Мария отложила вилку:
— Когда я приехала в Париж, я думала сесть на поезд и съездить на день в Лондон, чтобы повидаться с Рикардо. Я говорила тебе, он там работает. Но сейчас мне этого не хочется.
— Из-за меня? — осторожно спросил Ники.
— Да. — Мария встретилась с ним взглядом.
В ее глазах Ники увидел желание и напрягся. Не спеши, предостерег он себя. Только не спеши.
Напрасно я приехала, думала Джессика, шагая по узкой улочке близ отеля «Плаза Атене», в котором она остановилась. Слишком много воспоминаний, и почти все связаны с Люсьеном Жираром.
Джессика жалела о том, что на прошлой неделе позвонила из Лос-Анджелеса Алену Бонналю и договорилась о встрече. Они подружились из-за Люсьена. Джессика никогда не забудет, как он поддерживал ее в горе. Но Ален был связан с прошлым — с тем самым прошлым, от которого она никак не могла избавиться. Даже выбор ресторана пробуждал ностальгические чувства, воспоминания о тех годах, когда она училась в Аниной школе и все трое — она с Люсьеном и Ален — частенько заходили в «Шез Андре».